Однако сейчас… Для него существовало только «сейчас», никаких «потом»… Он верил в это «сейчас», хотел жить только сегодняшним днем и наслаждаться каждой его минутой.
Начиная с этой ночи.
— Это вы? — выдохнула Пейдж, открыв дверь и увидев на пороге Джека Мишена.
Разволновалась она вовсе не из-за того, что он стоял прямо перед ней на пороге, высокий, привлекательный, в черной футболке и темных джинсах. Разволновалась она из-за того, что он стоял прямо перед ней на пороге, высокий, привлекательный, а она выглядела испуганной в своей майке не по размеру и спортивных шортах, с растрепанными волосами.
— Вы не должны быть здесь.
От его лукавой улыбки у нее потемнело в глазах.
— Совершенно верно, — протянул Джек низким чувственным голосом. Пейдж почувствовала, что тает, словно шарики ее любимого мороженого под горячим карамельным сиропом. — Я должен быть там. — Он указал пальцем на гостиную за ее спиной и подмигнул. — И окажусь там, как только ты меня пригласишь.
Его слова воскресили в ее воображении множество картинок, которые преследовали ее с той минуты, когда она попросила об уроках любви. Ей виделся Джек, загорелый и обнаженный, на ее простынях в ромашках. Джек, переворачивающий ее на спину. Джек, улыбающийся ей. Джек, целующий ее. Джек, дотрагивающийся до нее… Джек.
— Солнышко, с тобой все в порядке?
— Да. То есть нет. Я хочу сказать… — Пейдж сделала глубокий вдох и шагнула назад — подальше от его нескромных темно-серых глаз, которые изучали ее, осматривали сверху вниз, не пропуская ни одной детали. — Я вас не ждала.
— Я же сказал, что приду вечером.
— Но не уточнили, в какой день.
— Хорошо. Уточняю сейчас. — Он снова лукаво усмехнулся. — Сегодня.
Пейдж вздрогнула. У нее перехватило дыхание. И хотя она только и мечтала об этом уже несколько дней, с тех пор как Джек ворвался в город на своем ревущем мотоцикле, в фантазиях все было проще. В реальности же оказалось гораздо сложнее.
— Ну нельзя же так. Явились ни с того ни с сего, не предупредив. Есть же какие-то правила. — Заметив его изумленный взгляд, она постаралась объяснить: — Без правил нельзя. Во всех кружках, которые я посещала, они были. Например: занятия всегда начинаются и заканчиваются в определенный час. Обязательно есть программа курса, в которой оговорено, чему будет посвящено каждое занятие. Непременно выдается список обязательной к прочтению литературы. — Увидев смешинки в его глазах, Пейдж поспешно добавила: — Разумеется, мы вряд ли найдем какие-то книги на эту тему. То есть можно, конечно, но для этого придется поехать в Остин, где есть большой книжный магазин со специальным отделом…
— Ты нервничаешь, — перебил молодой человек, с пониманием глядя на нее.
— Ничуть. — Что она говорит? Конечно же, нервничает. Но одно дело — знать об этом самой, и совсем другое — сказать об этом Джеку Мишену. Хотя он, кажется, и сам уже обо всем догадался. Внимательно смотрит на нее и наверняка уже понял все, что девушка пытается скрыть. Ее неуверенность в себе, волнение, страх…
Бояться нельзя.
Давным-давно Пейдж пообещала себе оставить все страхи в прошлом. Поэтому не стоит переживать, что прозорливый Джек о них догадался. Она ведь не собирается претендовать на приз «Самая соблазнительная девушка года». Никакой уважающей себя соблазнительной девушке не потребовались бы уроки альковных утех.
А Пейдж попросила именно об этом. Что само по себе уже говорит о многом, учитывая ее сексуальную жизнь, вернее, отсутствие таковой. Поэтому пусть Джек видит ее подрагивающие веки, пусть берет за руку, накрыв ее пальцы на удивление мягкой ладонью, гладит их, даря Пейдж чувство удивительного спокойствия и тепла.
— Мы можем не делать этого, — заверил он ее ласковым голосом.
— Нет, мы должны. Я должна. — Пейдж покачала головой. — Я так хочу. — Потому что она устала быть неумехой, устала довольствоваться второсортным, устала от поучений Вудро, которые все еще звучали у нее в ушах: «Все у тебя не то и не так». Теперь все изменится. Она стала другой, выросла в своих глазах, многому научилась и больше никому не позволит унижать ее. — Мне это нужно.
Джек ничего не ответил. Только смотрел на нее своими всевидящими глазами, словно искал в ней чего-то.
— Уверена? — Девушка кивнула. Он обольстительно улыбнулся и снова взял за руку. — Тогда, может, начнем…
— Но не сейчас, — не дала договорить ему Пейдж, вдруг почувствовав струйку пота на виске и то, как намокшая майка облепила тело. Я выгляжу просто ужасно, подумала Пейдж. И — что еще хуже — от меня пахнет потом. — Я сегодня весь день была занята на домашней распродаже в пользу нашего кружка.
— Вид у тебя такой, будто ты еще не закончила.
— Вы не поняли. Распродажа была в доме Клары Петри.
— И что?
— Это та самая Клара Петри, которая организовала «Петри-парк».
— Что еще за «Петри-парк»?
— Она взяла пятнадцать дворняжек из приюта для бездомных животных, что в округе Грант, чтобы за символическую плату найти им хозяев. Они такие забавные, ласковые.
Джек наморщил нос и наклонился, вдыхая ее манящий аромат.
— Еще бы. Наверное, все требовали, чтобы ты их гладила?
— Да, представляете, все пятнадцать сразу. А одна собачка даже забралась ко мне на колени, пока я общалась с покупателями. Меня никогда в жизни столько не облизывали.
— Это мы исправим.
Последняя фраза, полная намеков и обещаний, ошеломила ее, окатив жаркой волной, и заставила на несколько секунд забыть о том, что она вспотела, устала и совершенно не готова к горячей ночи любви.
Разум вернулся к Пейдж, когда она увидела свое отражение в зеркале на стене. Описать ее вид можно было одним словом: испуганный.
— Сегодняшняя ночь совсем не подходит.
— Но ведь ваша домашняя распродажа закончилась, разве нет?
— Да. Но у меня много дел. Пока нет Деб, мы с Уолли работаем сверхурочно. Да и Синди ждет.
— Синди? — Молодой человек вопросительно приподнял бровь.
— Каждый день после работы я ставлю в видеомагнитофон кассету с зарядкой Синди Кроуфорд или Наоми Кемпбелл. — Она махнула рукой на телевизор, где загорелая топ-модель с невероятной легкостью качала пресс. Во взгляде Пейдж мелькнула белая зависть к ее красоте и стройности.
Ах, если бы…
Девушка отогнала неприятные мысли. Нужно жить с тем, что тебе дал Господь. И хотя главный редактор журнала «Плейбой», очевидно, не намерен упрашивать ее сняться для ближайшего номера, все же не так уж она дурна собой. Не красавица, конечно, грудь маловата, бедра широковаты. Зато прелестные глаза.
