Он колебался слишком долго. Она опустила ресницы и сказала:
— Я догадываюсь, о чем ты думаешь.
— Значит, это будет брак только для окружающих?
— Да, без секса, без вмешательства в личную жизнь друг друга. Когда отец умрет, все кончится. Обычный развод и впредь никакого общения.
Гнев, вспыхнувший в Мэтью, выразился весьма своеобразно. Он встал, поднял ее и поставил перед собой. Положил ей руки на плечи. Но не поцеловал. Слишком рано.
— Без секса. Ты уверена?
— Да, — сказала она слишком уж громко.
— А может, тебе уже пора?
— Для меня секс совсем не то, к чему привык ты… Я должна полюбить человека, с которым лягу в постель. Но к тебе это не имеет отношения.
Доктора она не любит, он это сразу понял.
— Мне нужно обдумать твое предложение. Вернусь утром. Ты будешь здесь?
— Но ты ведь отказался.
— Имею право передумать.
Она почему-то выглядела испуганной.
— Если ты передумаешь, я тоже могу передумать.
— Поздно, — строго сказал он. — Ты бы не стала обращаться с такой просьбой ко мне, малознакомому человеку, если б у тебя был выбор. Если я скажу «да», мы поженимся. Ясно?
Она отступила от него на шаг.
— Если бы ты не хотела выйти за меня, ты бы не стала предлагать.
Страх на ее лице сменился ужасом, но возразить было нечего. Отлично, подумал Мэтью злорадно.
— Забегу завтра утром с ответом. — Небрежно кивнув, он направился к выходу.
Оливия шла следом.
— Но… твоя машина… она осталась у северного склона…
— Мне полезно размяться. К тому же на ходу всегда лучше думается.
И, прежде чем она успела еще что-нибудь сказать, он повернулся к ней, взял за подбородок и поцеловал. Поцеловал умело, со знанием дела. И уже на пределе, пока совсем не потерял голову, отпрянул от нее. Ну и испытание устроил ты себе, Мэтью, — не упасть в глазах этой женщины, чьи волосы пахнут полынью.
— Увидимся утром, — сказал он и вышел.
Он направился не к горе Уэдли, а в свой отель, где, сделав для себя несколько заметок, взялся за телефон.
Грузчики из фирмы по перевозке вещей прибыли ровно в девять утра. Оливия отвратительно чувствовала себя, а выглядела и того хуже. После бессонной ночи болели все мышцы, особенно плечо и колено, а щека являла собой богатую палитру, в которой смешались багровый, розовый и горчичный.
К пяти утра она приняла окончательное решение. Если Мэтью согласится, что мало вероятно, она пойдет на этот фиктивный брак.
Накануне вечером она занималась раздачей скопившихся в доме продуктов соседям и опустошением встроенных шкафов в прихожей. Выкроив время, она позвонила отцу. Хотя голос Брэда звучал слабее обычного, он обрадовался ее звонку. Если ее замужество поможет наладить отношения с отцом, то даже ради этого одного стоит выйти замуж.
Рабочие, Бен и Пол, с любопытством посмотрели на ее щеку и принялись за дело. Похоже, день предстоял жаркий, что было нетипично для обычно умеренно теплого сентября. Оливия крутилась как белка в колесе, но время все равно тянулось мучительно медленно. Она с нетерпением ждала Мэтью, гадала, почему его нет до сих пор, и пришла к выводу, что самое страшное для нее, это ожидание. Около двенадцати она решила, что он слинял, взяв билет на самый ранний рейс. Она даже не понимала, легче ей стало от этого или ее расстроило его бегство. Она знала, что он опасен, знала с первого момента, когда увидела его. Самец до мозга костей, причем из породы хищников. Он прав, она действительно ничего о нем не знает. Вместо того чтобы отчищать грязную плиту, лучше бы позвонила своему адвокату в Филадельфии и поручила ему проверить, кто такой этот Мэтью. Она с облегчением подумала, что еще легко отделалась. И травма эта очень кстати, не надо выходить на улицу в такую жару.
Звонок в дверь ударил ей по нервам. Наверное, пришли из Армии Спасения забрать старые вещи, решила она и открыла дверь.
— Привет, Мэтью, — еле слышно произнесла она, — я думала, ты не придешь.
На нем была хлопковая синяя рубашка с закатанными рукавами и выцветшие джинсы, волосы сияли чистотой.
— Понадобилось больше времени, чем я рассчитывал, чтобы получить нужные мне ответы. Пойдем обедать, Оливия. Кристи обещала тебе пирог на прощание.
— Обедать? В таком виде? Я не могу.
На ней были шорты и майка в цвет синяка, волосы растрепались и живописно обрамляли ее лицо.
— По-моему, ты отлично выглядишь, — сказал Мэтью.
Что-то в его голосе заставило ее покраснеть не только от жары. В разговор вступил Бен.
— Идите обедать, мисс, нам тоже пора поесть.
Через семь минут Кристи усаживала их за столик у окна. На этот раз работал кондиционер. Сияя улыбкой, Кристи подала Мэтью меню и поставила перед ними стаканы с водой. Сделав заказ, Мэтью откинулся на спинку стула и, лениво улыбаясь, сказал Оливии:
— Я старомоден, знаешь ли. Предлагаю тебе стать Оливией Бертрам.
Она с излишней осторожностью поставила стакан на стол.
— Ты хочешь сказать, что согласен?
— На горе и радость.
Она уставилась на него, как будто в первый раз увидела. Он мужчина, мелькнуло у нее в голове, просто мужчина. Но какой! Его волосы вспыхивают на солнце, и лицо словно вырублено из гранита, а губы… Об этом не надо, губы тебя не касаются, Оливия, впрочем так же, как и все остальное.
— Ты принимаешь все мои условия?
Он достал из кармана сложенные листы бумаги.
— У меня уже готов текст контракта. Мой адвокат продиктовал мне его по телефону.
— Мэтью, это мне предстоит составить контракт!
— Просто хотел показать, насколько я серьезен, — успокоил он ее.
— Я сторона нанимающая, а не наоборот, — сказала она и забрала у него бумаги.
Буквы сливались, и она не все разбирала, к тому же ее простые и ясные условия превратились в этом тексте в нагромождение юридических терминов и оборотов.
Мэтью и не спорил.
— Мы могли бы оба подписать этот контракт. Тогда я буду знать, что и ты настроена серьезно. А когда прилетим в Филадельфию, ты сможешь поручить своему адвокату проверить его.
— Раз уж зашла речь об адвокате, значит, ты проверял меня.
— Всю подноготную узнал.
Когда перед ней возник большой стакан коки, Оливия посмотрела на него так, словно не понимала, что это такое. Рассеянно улыбнувшись Кристи, она поблагодарила ее.
— На здоровье. Хозяин сам готовит для тебя какой-то особый пирог.
— Как мило с его стороны, Кристи… спасибо. — Кристи неохотно отошла к другому столику. — И что же ты узнал?
Мэтью поднял бокал с пивом.
— За супружеское счастье, моя дорогая Оливия! — Он насмешливо смотрел на нее.
