Маркус пошел проводить Изабеллу к машине, на которой та приехала. Леонора и Эдуардо, предварительно посоветовав Николь должным образом воспользоваться наступающей сиестой, удалились к себе наверх. Николь с пониманием отнеслась к их совету, присмотрев для отдыха удобное плетеное кресло, стоявшее на террасе. Судя по тишине, опустившейся на дом, слуги также решили последовать примеру хозяев.
Николь сама не заметила, как задремала. Проснулась она неожиданно, почувствовав, как кто-то опустился на ручку кресла. Не дав ей окончательно прийти в себя, Маркус, быстро перегнувшись, ухватился за другую ручку, нависая над полулежащей в кресле Николь.
— Зачем… — все, что успела пролепетать Николь, прежде чем губы Маркуса закрыли ей рот поцелуем.
На этот раз его губы были нежными, они не требовали — ласкали, обезоруживая Николь, заставляя ее полностью отдаться поцелую. Безотчетным движением она запустила руки в волосы Маркуса, наслаждаясь их шелковистостью. Его руки потянулись к ее груди, уверенные пальцы быстро расстегивали пуговицы рубашки. Тело Николь содрогалось под его прикосновениями. Ей не удалось сдержать стон, когда Маркус, отогнув край кружевного бюстгальтера, принялся ласкать ей грудь. У Николь не было от него секретов, Маркус безошибочно находил самые чувствительные зоны на ее теле. Желание, которому невозможно было сопротивляться, накрыло Николь горячей волной. Только бы он не останавливался, только бы его пальцы продолжали ласкать, исследовать, пробираясь в самые сокровенные уголки, обладать…
Раздавшийся в кухне звон посуды заставил Николь очнуться. Что же она позволяет с собой делать! Это какое-то безумие! Она уперлась руками в грудь Маркуса, пытаясь оттолкнуть его, разорвать сковавшее их объятие.
― Пусти!
― Но почему? — Он тяжело дышал от возбуждения. — Ты же хочешь, чтобы это произошло. Почему мы не можем удовлетворить наше желание? Возможно, здесь не самое удобное место, но мы могли бы подняться к тебе в комнату или ко мне.
— Мы никуда не будем подниматься! — Николь тщетно пыталась вырваться. Одного взгляда этих карих глаз было достаточно, чтобы растопить даже самое холодное сердце.
— В какие игры ты опять пытаешься играть? — Маркус не собирался так просто ее отпускать.
― Я не играю, поверь мне. Я… просто увлеклась.
― И это то объяснение, которому я должен поверить?
― Я никогда не хотела, чтобы наши отношения заходили так далеко, тем более…
― Но до сих пор ты не предпринимала попыток остановить меня, — резко перебил он.
― Я уже сказала: я увлеклась. — Николь решила, что немного лести не помешает, и изменила тактику: — Перед таким мужчиной, как ты, трудно устоять.
Какое-то время Маркус молча наблюдал за ней, как бы прикидывая, что на самом деле может скрываться за ее словами.
― Не так уж и трудно, как оказалось, — спокойнее произнес он. — Должен признаться, я тоже немного увлекся. Злость очень хороший раздражитель.
― Я не хотела тебя злить.
― А по-моему, как раз наоборот. Тебе доставляет удовольствие противоречить мне. К женщинам, которые любят играть с мужчинами в такие игры, у меня один подход.
― К Изабелле тоже? — неожиданно для себя поинтересовалась Николь.
― Изабелла исключение. Ей никогда и в голову не придет сказать мне что-нибудь поперек.
Николь показалось или в его голосе действительно послышалась скука?
― Ну, тогда из нее получится просто идеальная жена.
― Очевидно, — последовал безразличный ответ.
К пяти часам дом стал оживать, но Николь, так и не решив, как ей вести себя с Маркусом, не спешила покидать свою комнату. Леонора, заглянувшая к падчерице около шести, нашла ее все еще валяющейся на кровати.
― С чего это ты решила здесь затаиться? — поинтересовалась она. — Я заварила чай и уже больше получаса дожидаюсь в гостиной.
― Извини Тебе следовало предупредить меня заранее В любом случае после такого обеда я вряд ли смогла бы съесть хотя бы кусок!
― Чай пьют, — последовал ответ Леоноры. — Ты думаешь, я стала бы возиться с сандвичами и кексами! И потом, ты так и не ответила на мой вопрос.
— Похоже, я выпила слишком много вина за обедом. — Николь импровизировала на ходу. — Кстати, по поводу сегодняшней вечеринки, — ей показалось, что самое время сменить тему. — Судя по всему, ожидается что-то грандиозное, а у меня нет ничего подходящего из одежды.
— Ничего, подберем тебе что-нибудь из моих вещей.
Уже выйдя из комнаты Николь и направляясь по коридору в сторону своей спальни, Леонора поинтересовалась:
— Ты ведь не пытаешься избегать Маркуса, не так ли?
― С чего это ты взяла? — Николь постаралась, чтобы голос звучал как можно спокойнее.
― Судя по тому, как вы вели себя за столом, я бы сказала, что между вами определенно что-то происходит. От Эдуардо это тоже не укрылось. Он дал мне попять, что ему еще никогда не доводилось наблюдать Маркуса в таком бешенстве — за обедом он едва сдерживался.
Николь пожала плечами:
― Должно быть, жара совсем его доконала.
― Но что это за жара? Похоже, этим утром вы хорошо прокатились.
― Да, и поэтому мне просто необходимо было подольше отдохнуть. Я больше года не сидела в седле.
― Разумеется, ведь Скотт, насколько мне известно, верхом не ездит.
Николь пропустила замечание мачехи мимо ушей. У Скотта есть недостатки, но в том, что она забросила верховую езду, его вины нет.
Вечерние платья занимали целую секцию в гардеробе Леоноры. Среди них были модели, выполненные ведущими дизайнерами Европы.
— Выбирай. — Леонора широким жестом указала на аккуратно развешенную одежду. — Некоторые платья были куплены еще для круиза, но большинство мы покупали уже вместе с Эдуардо. В Каракасе первоклассные магазины.
Она вынула эффектное серебристое платье и протянула его Николь.
— Думаю, это прекрасно подойдет к твоим волосам. Да и фигура у тебя подходящая. Примерь Вот тут и туфли к нему.
Николь сняла с себя рубашку и брюки и аккуратно натянула платье, предложенное Леонорой. Встав на каблуки, она повернулась к мачехе спиной, чтобы та застегнула молнию.
— Тебе придется снять лифчик. Он здесь явно лишний.
Николь послушно сняла лифчик. Повернувшись к зеркалу, она испытала шок, встретившись глазами со своим отражением. С высоким воротом, закрывающим шею спереди, сзади платье оставляло открытой спину до талии, обтягивая фигуру словно вторая кожа и лишь чуть-чуть расширяясь от колен книзу, чтобы можно было двигаться с относительной свободой.
― Я не смогу в этом пойти! — выдохнула Николь.
― Но почему? Ты выглядишь на миллион долларов!
― Да, но чувствую себя Жанной д'Арк, — запротестовала Николь.
