Даже если бы уже не был влюблён по уши, втюрился бы здесь и сейчас.
— Доверься мне, — прошептал, приблизившись к её лицу. — Можешь?
Задерживаю дыхание, ожидая ответ. Лена открывает рот, но не издаёт ни звука. Я жду, что она отшатнётся или пошлёт меня куда подальше. Но девушка сглатывает и выдыхает также тихо:
— Да.
Время идёт. Слышу, как тикают невидимые часы, а стрелки ускоренно забегали. Я глотаю воздух медленными глотками, чтобы не разрушить этот момент. Господи, пусть он продлится ещё чуть-чуть.
Шарахаюсь назад, когда в окно стукнули. Всевышний меня не слышал, раз послал мне такого друга.
Вздыхаю, выхожу из машины. Лена надевает шапку и присоединяется к нам у багажника. Протягиваю ей маску. Надеваю на своё лицо. Никита уже спрятался за своей фирменной маской.
Радуюсь, что в нашей действительности никто не удивляется людям в чёрных масках. Пандемия, все дела.
Достаём ящики и широкими шагами направляемся к музею. Помогаю Сому расставлять фейерверк по всей территории. Спереди, чтобы нам удалось войти и позади, чтобы выйти.
— Слишком близко, — волнуется Лена. — Что если заденет здание?
— Вероятность есть, — соглашается Сом, — но надеемся, что этого не случится. Но у охранника жопа должна ой как загореться.
Никита хихикает. Адреналин начинает зажигаться в крови.
Он занимает свою позицию. Мы с Леной подходим к музею сбоку.
— Готова? — Мой голос звучит глухо из-за маски. Сильно сжимаю её руку. Девушка мотает головой, её хватка усиливается. — Сделаем это!
Машу рукой, давая старт операции «Проникновение без взлома».
— Да начнётся шоу! — орёт Сом. Ему, в отличие от нас, не просто можно привлекать внимание, а даже нужно.
Выглядываю, чтобы увидеть, как друг поджигает фитиль.
— Ш-ш-ш-ш, — искры фонтаном вырываются из коробки.
Затем слышится характерный свист — заряды подлетают в воздух один за другим.
— Ба-бах! Ба-бах! — Тишина взрывается от оглушительных звуков. Небо озаряется разноцветными вспышками.
— Как красиво, — говорит Лена, выглядывая из-за моей спины.
Из музея никто не выходит.
Мало.
Подаю знак Сому.
— Да, чёрт возьми! — Друг не на шутку разыгрался. Думаю, продавать салют не так весело, как подрывать его в центре города. — Атомная бомба, твоё время пришло!
В ход пошла самая крупная чёрная коробка, на которой нарисованы череп и кости. Никита поджигает фитиль. Отбегает на расстояние. Не знаю, к чему готовиться.
Но к такому и не подготовишься. Близнецы Уизли точно бы одобрили.
Звук от этой штуковины в несколько раз громче, чем от предыдущей. Лена закрывается уши, когда свист режет, но уже в следующую секунду моя челюсть отваливается, а барабанные перепонки взрываются.
Девушка вскрикивает. Я прижимаю её к себе, обвив талию рукой.
Запрокидываем головы, чтобы увидеть, как по небу расползается огромный оранжево-красный шар, а с центра спускается ножка. Задыхаюсь от ужаса. Над нашими головами разрастается гриб, как при взрыве атомной бомбы.
Восхищает, завораживает, но и пугает до чёртиков.
Конечно, такое шоу уж точно не осталось без внимания. Мимо проходящие люди замерли, с шоком на лицах. Дверь музея щёлкнула, и из здания выскочил разъярённый медведь-охранник. Он, не закрыв дверь, бросился к Никите, глядя на небо и выкрикивая нецензурные ругательства.
Атомный гриб постепенно развеивается, но леденящее чувство не покидает тело. Никита же отбегает в сторону, поджигая следующую игрушку. Меньших масштабов.
— Пошли! Быстро! — командую я, видя, что охранник полностью зациклен на Соме, а на музей даже не смотрит.
Хватаю её за руку и почти втаскиваю в здание. На входе не темно. Закуток охранника ярко освещён. Телевизор шумит, передаёт новогодний парад звёзд. На столе пластиковые контейнеры с салатами, бутылка водки и прозрачный стаканчик.
— А он тут веселится по полной, — шучу я, но Лена не отвечает. Её глаза прыгают, словно зайчики.
Достаю телефон, включаю фонарик. Проходим вглубь. Выставку долго искать не пришлось. Она сразу за коридором, в первом зале.
Освещаю картины. Их много.
— Какая нам нужна? — Приспускаю маску, оборачиваясь к Лене.
— Не знаю.
Нужно пробежать по залу, освещая все картины подряд. Лена тоже включает фонарик. Разделяемся.
— Может, должно быть нарисовано зеркало? — предлагаю я.
— Может, и так.
— Есть что-нибудь знакомое?
Мы обошли весь зал, но взгляд не зацепился ни за одну картину. Ничего особенного. Много природы и какой-то антиквариат.
— Может, мы ошиблись? — Лена нервничает. Время щекочет натянутые струной нервы.
Мой телефон пиликает. Чертыхаюсь, хватаясь за голову.
— Сом говорит, что охранник выдохся.
Стоит мне это сказать, как дверь заскрипела, и в музей ввалился запыхавшийся охранник. Его дыхание соперничает по громкости с салютом. Меньше нужно жрать салаты, а больше двигаться. Он кашляет, хрипит и матерится так, что уши вянут. Если перевести кратко, то все мы уроды.
Убираю фонарик, смотрю на Лену. Её можно принять за музейный экспонат. Но фонарик светит прямо в проход. Как только это чудище подберёт свои лёгкие с пола, он может заметить.
Медленно и бесшумно передвигаю ногами, чтобы добраться до красивой статуи. Оказываюсь возле неё. Она поднимает на меня глаза, явно задаваясь вопросом, что нам теперь делать. Я тянусь к её телефону, чтобы выключить освещение, которое может нас выдать.
Опускаю голову, приподнимаю её шапочку, чтобы коснуться губами ушей и выдохнуть:
— Не паникуй.
Нам нужно где-то затаиться, чтобы написать Никите. Только он может нас вытащить.
Свет проникает с арки, выходящей в холл, прямиком к охраннику.
Позади нас есть небольшой закуток, до которого мы не добрались. Идеальное убежище. Показываю на него пальцем. Глаза немного привыкают к темноте. Я начинают различать силуэты.
Мягко подталкиваю Лену в угол. Но она задевает носком сапога ножку раритетной тумбы. Морщусь.
Шум тут же заинтересовал доблестную охрану. Он уже дышал ровнее. Рывком сажаю девушку на пол, плюхаюсь сам, поджимаю ноги к груди и вжимаюсь в стенку. Остаётся только молиться, чтобы тумба укрыла нас.
Охранник входит в зал. Как
