Алекс сомневалась, что это так уж необходимо.
— Не стоит говорить Скотту, что я сюда приходила, — продолжала Валери дружески–заговорщическим тоном. — То есть если ты вдруг еще увидишь его. Нам, женщинам, нужно иногда поговорить наедине.
Это точно, подумала Алекс. Хотя бы для того, чтобы прояснить обстановку.
— Я поняла, что ты не хочешь, чтобы я приезжала в Мейн–Ройял, если ты на это намекаешь, Валери, — напрямик сказала Алекс.
Скулы Валери чуть заметно порозовели.
— Ну, меня нельзя за это винить. Ты очень красива — по–своему. Можно понять, что мужчины влюбляются в тебя. Но нужно же подумать и о Скотте. Он, конечно, уступил Эдвине, но сам он не желает видеть тебя на ферме. Извини, я тебе очень сочувствую, но ведь для тебя это не новость.
— Нет, — философски ответила Алекс. Нужно притворяться, что тебе все равно.
Валери не скрывала своего облегчения.
— Ах, мне нужно бежать, — сказала она, отворачиваясь, чтобы скрыть довольное выражение лица. — Не хочу тебя утомлять. Ты такая бледненькая. Винни обойдется и без тебя, можешь не беспокоиться. Ей просто иногда бывает одиноко, не хватает женского общества. Поэтому я стараюсь как можно чаще бывать у нее. Береги себя, Алекс. Желаю скорейшего выздоровления.
— Еще раз большое спасибо за цветы, — отозвалась та, радуясь, что мучительный разговор, наконец, завершился.
— Надеюсь, ты их еще увидишь, — пошутила Валери, — а то сестричке они что–то очень понравились.
— Должно быть, ее позвали к другому пациенту.
— Ты еще долго здесь пробудешь? — Валери обернулась в дверях, тряхнув идеально подстриженными волосами.
— Врач говорит, еще дня два.
— Нужно сообщить Эдвине о твоем решении, — напомнила Валери. — Она, наверное, ждет. Скажи ей как–нибудь помягче, ладно? Она тебя так любит.
— Я знаю.
Но по–настоящему все дело в Скотте. А Скотту она не нужна. Это — главное. Только она снова начала мечтать, как Валери вернула ее к суровой действительности.
Если любовь умерла, ее уже не оживить. Все кончено, подумала Алекс. И она сама в этом виновата. Ее сердце разрывалось от тоски.
Винни ужасно огорчилась, когда Алекс позвонила ей и сказала, что очень благодарна за приглашение, но считает, что ей следует остаться в городе, где рядом с ней врачи и друзья, которые по очереди навещают ее.
Это была неправда. Самые близкие друзья Алекс еще не вернулись с гастролей. Напрасно Винни уговаривала ее, уверяя, что на ферме можно будет организовать самый лучший уход. Алекс осталась непоколебима.
— Алекс, я надеюсь, ты отказываешься не из–за Скотта? — спросила, наконец, Винни. — Не знаю, какое у тебя сложилось впечатление, но на самом деле он очень беспокоится о тебе. Настоящее чувство невозможно убить.
Алекс принялась уверять ее, что дело совсем не в том, умолчав о визите Валери. Зачем затевать бессмысленные разбирательства? Скотт не поблагодарит ее за это, а Винни только зря расстроится. Она уже намекала Алекс, что, по ее мнению, Валери совсем не годится в жены ее любимому племяннику.
Этот разговор вконец расстроил Алекс, и, когда она повесила трубку, нервы у нее были на пределе. Больно было разочаровывать Винни, которая искренне ждала ее приезда. У Алекс было такое чувство, как будто она в чем–то подвела свою крестную, но она твердо сказала себе, что ситуация была бы слишком тяжелой для всех. Даже если все обернется плохо и она не сможет вернуться в балет, Скотт ясно дал ей понять, что они стали чужими друг другу. Он может выбирать из десятка завидных невест, и длинноногая красавица Валери относится к их числу. Одна только Винни упорно не желает расстаться со своей давней мечтой. Но Алекс понимала, что прошлого не вернуть.
Когда Макларен возвратился домой вскоре после захода солнца, его тетушка еще сидела в кабинете, слабо освещенном маленькой настольной лампой.
— Все работаешь, Винни? Побереги глаза. — Скотт потянулся к выключателю.
Винни встрепенулась.
— Поймали, наконец, Призрака?
— Нет сил рассказывать, устал до черта. — Сверкнув улыбкой, Скотт потер лоб. — Призрак в загоне на пятой миле. Эйб считает, что мы зря тратим на него время, но мне он чем–то понравился. Сколько огня! Какая мощь!
Винни понимающе кивнула. В молодости она и сама ездила верхом не хуже мужчин, могла по три дня не слезать с седла.
— Днем звонила Алекс, — сказала она, не глядя на Скотта, и принялась поправлять папки на столе.
— Когда ее выпишут? — Скотт, уже направлявшийся в душ, остановился. После долгого, трудного дня в седле ему не терпелось помыться.
Винни смотрела, как он стоит у дверей — высокий, дерзко красивый, волосы цвета воронова крыла взлохмачены, на подбородке щетина, на шее небрежно завязан ярко–красный платок, аквамариновые глаза сверкают. Мой Скотт, думала Винни. Боже, как я люблю его! Он мне все равно, что сын.
— Алекс не приедет. — Винни старалась скрыть свои чувства, но ее голос прозвучал горестно.
Скотт резко шагнул назад, в комнату, — энергичный мужчина, полный сдержанной силы, умеющий быть и жестким, и бесконечно терпеливым.
— Она что, только сегодня поставила тебя в известность? Ее, должно быть, уже выписывают!
— В пятницу, — уточнила Винни.
— Через два дня. Значит, надо лететь за ней.
— Она не поедет к нам, — повторила Винни. — Она считает, что ей не следует уезжать далеко от больницы. И от своих друзей.
Глаза Скотта полыхнули голубым пламенем.
— Когда я был у нее после операции, она дала мне понять, что приедет, черт побери!
— Да, ты рассказывал. — Винни внимательно наблюдала за ним. Она знала, что в глубине души он так же огорчен, как и она.
— Почему же она передумала? Может быть, тот тип, с которым у нее связь, снова дал о себе знать? — предположил Скотт с отвращением.
— Не знаю, что и думать, — сказала Винни.
— Черт бы ее взял, — буркнул Скотт и повторил это еще раз, уже с настоящей злобой. — Опять она всех нас взбаламутила. Я приглашал ее только ради тебя, Вин.
Но он все еще видел перед собой бледное лицо Алекс, ее янтарные глаза. Господи! Никак не удается выбросить ее из головы.
— Вероятно, она это заметила, милый, — мягко сказала Винни.
— Так, значит, это я во всем виноват?
Винни печально покачала головой.
— Ну как ты можешь так говорить? Ты — прекрасный человек. Может быть, я просто уже совсем не знаю Алекс.
— Может быть, мы никогда ее как следует не знали, — огрызнулся Макларен. — Была бы честь предложена. Пусть делает, что хочет.
— Странно, что она говорила как–то совсем нерадостно, — задумчиво сказала Винни.
