— Да пошли вы… с вашей благодарностью!
— Лиза, что вы на меня рычите, как настоящая жена! Нас еще не сочетали браком!
— Вхожу в образ! — шикнула Лиза, подходя к ведущему их фарсовой свадьбы.
— Итак, мы собрались здесь в этот чудесный день, чтобы связать узами священного брака этого мужчину и эту женщину… — начал церемонию регистратор.
— Если об этом узнает моя мама, она умрет от инфаркта, но прежде погребет нас заживо под тоннами хрусталя, который она приготовила мне в приданое! И не волнуйтесь, хрусталя ей хватит на нас обоих. А мой отец перезахоронит потом меня и вас прямо в своей мастерской.
— Лиза, вы слишком паникуете! — отмахнулся Костя. — Никто не узнает, я об этом позабочусь.
— Согласны ли вы взять в мужья этого мужчину, любить его, уважать, оберегать и быть ему опорой?
— Лиза, — недовольно ткнул ее в бок Костя.
— Угу, — еле выдавила из себя застывшая от несуразной картины Лизы.
— А вы, Константин, согласны ли взять…
— Согласен! — решительно заявил Костя, не дав ему договорить. Все присутствующие охнули от пылкости жениха, который почему-то был довольным как слон.
— Теперь, молодые, вы можете поставить свои подписи, — сказал им регистратор, вручив ручки и протягивая документы.
— Господи, мы все будем гореть в аду! — обреченно вздохнула Лиза и зависла на мгновенье. Она так и не могла заставить себя поставить подпись на этом документе. Ужасный, ужасный день. Она ведь мечтала о красивой романтичной свадьбе, о настоящем любимом мужчине, о трогательной церемонии… а не вот это все! Это же издевательство над святыми мечтами всех женщин мира! Да Костя ей до конца жизни будет возмещать моральную компенсацию разбитых надежд! Да никаких денег мира не хватит, чтобы с ней расплатиться сполна за фарсовую свадьбу и то положение, в которое он ее поставил!
Костя снова легко толкнул ее, потарапливая. Рука соскользнула и она сделала запись на бланке.
— Ой! — пискнула Лиза, глядя на получившуюся закорючку.
— Ничего страшного, — попытался успокоить ее Костя. — Как мы сразу не догадались? Поставим фальшивые подписи, а потом с легкостью аннулируем брак.
— Вы не поняли… это и есть моя подпись! — обомлевшая Лиза едва держалась на ногах, чтобы не рухнуть в обморок.
— Треугольник? — удивился Костя.
— Это не треугольник, это буква “Л”! То есть Лиза!
— Выдыхайте и улыбайтесь, все хорошо, значит, я поставлю неправильную подпись.
— Точно?
— Лиза, просто доверьтесь мне, — заявил ухмыляющийся бизнесмен, расписываясь. — У нас все равно нет паспортов с собой. Завтра мы аннулируем наш брак. Не волнуйтесь.
— Объявляю вас мужем и женой! Можете поцеловать невесту.
Костя так сильно радовался, словно он получил Нобелевскую, Пулитцеровскую премии, Оскар и Грэмми тоже, а в дополнении попал в список Форбс, выиграв лотерею в несколько миллиардов долларов! Он потянул бледную и размалеванную девушку к себе и впился жадным поцелуем в губы.
Все греки довольно и весело захлопали в ладоши, радуясь за пылкого жениха. И если Лиза посчитала, что кошмар остался позади, то она сильно ошибалась. Потому что эти сумасшедшие киприоты стали ликующе орать еще громче и почему-то бить бокалы, кидая их под ноги молодоженам. Лизе пришлось пройти через повторный ад поцелуев, так как каждый подходил к новоиспеченной невесте и с чувством целовал ее в обе щеки. Женщины снова заплакали, мужчины, широко улыбаясь, поздравляли ее “мужа”. А потом по какой-то странной греческой традиции, каждый грек обязан был потанцевать с новоявленной “невестой”, но не больше одного раза, а то, как ей объяснили, это не тактично по отношению к ее жениху. Лиза уже не могла улыбаться, мышцы лица адски горели, и ей стало казаться, что ее губы больше никогда не сомкнутся обратно в нормальное человеческое положение, и навсегда останутся висеть натянутой ниткой на роже размалеванного клоуна! А еще, она постоянно ловила на себе злобные взгляды Мелины. Лиза честно прицелилась и кинула букет троюродной сестре. Вот откуда ей было знать, что глуховатая бабушка окажется настолько юркой, что чуть ли не расталкивая остальных претенденток, поймает этот злосчастный букет невесты! Обувь натёрла ноги, уродливый макияж потек и, еле дождавшись, когда дотанцует с последним греческим гостем, она ускользнула в туалет.
Подойдя к уборной, Лиза услышала голос Николаса, младшего сына Анастасоса и Сергея, адвоката Кости.
— Да все будет прекрасно! Этот идиот мне доверяет, — сказал адвокат. — Костя даже не догадается, что мы его разводим.
— Мой отец тоже, — ответил Николас. — Он подпишет контракт, даже не читая его. Я его знаю!
— Мы разбогатеем на этой сделке, а когда они поймут, что их облапошили, мы уже укатим с тобой на Мальдивы, а там… океан, телочки, коктейли! Красота! Твой отец потеряет несколько миллионов, а Косте предстоит еще долго выплачивать неустойку! Э-э-э, это мужской туалет! — возмутился Никита, заметив ее в дверях.
— Извините, женский был занят, — ответила пойманная за подслушиванием Лиза. — Все же попробую еще раз.
— Вы же не слышали наш разговор? — испугался Николас.
— Что вы?! Я только подошла и вообще, плохо понимаю английский язык, — Лиза решительно развернулась и чуть ли не бегом помчалась в зал, где ничего не подозревающий Костя что-то весело рассказывал Анастасосу. Она приблизилась к ним и попросила.
— Дайте мне ваш контракт!
— Зачем?
— Затем, что, кажется, ваш адвокат и ваш сын хотят вас обоих надуть!
— Лиза, это невозможно! Сергей на меня работает уже тысячу лет, и мы друзья со школы и…
— Это мой сын! Лиза, при всем уважении…
— Контракт дали, оба! Живо! — рявкнула она тоном, которым обычно усмиряла взбушевавшихся четвероклассников. Мужчины вздрогнули и тут же потянулись за документами.
— А вот, пожалуйста, — сказала Лиза, прочитав документы. — Видите? — она указала на скользкие пункты контракта. — Это игра слов в английском языке. Эти фразы можно расценить двояко. Они за них ухватились.
— И что это значит?
— А это значит, что сумму за услуги аудиторской компании вы перечислите не на официальный счет Кости, а на другой, кажется, принадлежащий его адвокату, — ответила Лиза. — А Костя полгода бесплатно оказывал бы вам услуги, так и не догадавшись, что его обдурили. А дальше, скорей всего их план таков: чтобы вы переругались и подали в суд друг на друга. Только ваши денежки все, тю-тю!
— Ты был в курсе? — спросил обалдевший Анастасос, обращаясь к Косте.
— Нет, конечно! Я еще не опускался до обдирания партнеров! Мне выгоден был контракт с вами, а это…
— Костю также пытались обмануть. Он такая же жертва мошенничества, как и вы, — тут же вступилась за него Лиза, и пересказала им в деталях подслушанный в мужской уборной разговор.
Анастасос поджал губы, его пожилое лицо покраснело, и он затрясся от едва сдерживаемой ярости. Василаке торопливо подбежала к мужу и резво пхнула ему в рот какие-то таблетки. Он отмахнулся от нее и что-то стал объяснять по-гречески. Его жена охнула, тут же возмущённо повторяя сказанное им своим родственниками. Как всегда на весь зал и во все горло…
Когда из туалета вышли ничего не подозревающий Николас и Сергей, все уставились на них злобными взглядами. Анастасос поднял свою красивую трость, грозно затряс ею, а затем, угрожая, накинулся на сына. Василаке подхватила женскую сумочку, больше похожую на чемодан с кирпичами, и тоже возжелала “образумить ребенка”, пытаясь стукнуть его по голове. Другие родственники, подскочив со своих мест, ринулись помогать родителям “воспитывать отпрыска и учить уму разуму”. Костя схватил своего адвоката за грудки и куда-то потащил. К нему подлетел его верный охранник Степа, и они уже вдвоем стали вести допрос с пристрастием, почему это Сергей решился на такую подлость.
Все забегали как угорелые, ругались, дрались и очень громко кричали. Виновники “торжества” вырывались, убегали, утверждая, что все не так поняли их вполне невинные мотивы! Им не верили, за ними гнались, догоняли и снова “воспитывали”. Обомлевшая от такой “свадьбы”, застывшая на одном месте Лиза потрясенно наблюдала этот всеобщий дурдом, когда услышала знакомый женский голос, доносящийся позади:
