Телефон снова зазвонил, и Кирри, рассмеявшись, сняла трубку.
— Что-нибудь забыл? — игриво спросила она.
— Да, — ответил холодный, слишком знакомый голос. — Я забыл сказать, что такие штучки, как сегодня, больше со мной не пройдут.
— Оставь меня в покое, Эриксон! — вскричала Кирри. — Ты не имеешь права…
— Ты добилась того, чтобы меня выгнали, грязная шлюха, — сказал он. — Со мной так не поступают, так что берегись! Мне надоело играть в бирюльки.
— Послушай, ты, чокнутый!.. — крикнула девушка в трубку, но в ответ раздались гудки.
Кирри швырнула трубку, чувствуя, как у нее запылало лицо. Будь проклят Эриксон! Но что же ей делать?
Кирри никогда в жизни не угрожали. На следующее утро, выйдя на улицу, она обнаружила Эриксона, сидящего в синем седане напротив ее дома.
Охваченная неудержимой яростью, она выхватила камень из клумбы с кактусами и что есть силы бросила его в машину Эриксона. Тот испуганно пригнулся, но броску не хватило силы. Камень упал, не долетев до цели. Черт побери, мысленно воскликнула Кирри, следующий бросок будет точнее. Схватив три больших камня, она побежала к седану.
Но седан, взревев, рванул с места, оставив ее трясущуюся посреди улицы. С усилием взяв себя в руки, девушка медленно выронила камни и отряхнула руки. Этот человек сумасшедший, с горечью подумала она. Сумасшедший! И с этим ничего не поделаешь!
Сев в машину, Кирри заперлась изнутри и поехала на работу. Она знала, что синий седан уже будет там, припаркованный на противоположной стороне улицы. Охваченная дрожью, Кирри вышла из машины и направилась в здание. Поблизости не было ничего подходящего, что можно было бы швырнуть в Эриксона. Он холодно усмехнулся, когда девушка проходила мимо.
— Ты не можешь помешать мне сидеть здесь, а камней для тебя не припасли, крошка, — окликнул он ее.
Кирри остановилась, чувствуя, как у нее от смеси страха и гнева дрожат колени. Она посмотрела Эриксону прямо в глаза.
— Если ты не прекратишь цепляться ко мне, то очень пожалеешь, — тихо пригрозила она.
— Вот как? И что же ты сделаешь, дрянная девчонка? — с вызовом спросил он.
— Увидите, мистер Эриксон, — сказала Кирри, улыбаясь так, словно была уверена, что ему в ближайшее время придется надеть синюю арестантскую робу.
Развернувшись, она уверенно направилась в здание.
Мак, увидев ее, прищурился.
— Когда я утром шел на работу, видел седан на улице, — сказал он. — Я позвонил новому шефу безопасности и мистеру Ланкастеру. Они пытаются что-либо придумать.
— Куда заложить бомбу? — мило улыбнулась Кирри. — Потому что его ничем иным не проймешь. Эриксон не остановится. Полиция не может и пальцем его тронуть, и он это прекрасно знает.
— Послушай, твоя мать, кажется, замужем за каким-то заморским богачом? — спросил Мак.
Кирри не любила говорить про свою мать.
— Она вышла за состоятельного английского дворянина.
— А он может нанять какого-нибудь громилу?
Кирри расхохоталась.
— Слушай, прекрати, наконец, смотреть свои триллеры! — сказала она и прошла к себе в кабинет.
— И все же подумать стоит! — крикнул ей вслед Мак.
Кирри закрыла за собой дверь.
День выдался напряженный. На обед Кирри не ходила, попросив одну из сотрудниц принести еду к ней в кабинет. Если Эриксону угодно весь день жариться в своей машине, пусть жарится. Она же будет делать вид, что его не существует. Возможно, Лэнг прав: если бы Эриксон действительно собирался напасть на нее, он уже давно бы сделал это. Надо просто не выходить из себя, и он, устав преследовать ее, сдастся.
Когда Кирри вернулась домой, Лэнг уже ждал ее там. На этот раз Эриксон не ехал следом за ней, но она все равно пребывала в напряжении.
— Бери кимоно, и поехали, — сказал Лэнг, когда они зашли к ней в квартиру. — Перед тренировкой я угощу тебя ужином.
— Тебе вовсе не обязательно…
— Только гамбургер, Кирри, пира из пяти блюд не будет, — оборвал ее Лэнг. — Нам необходимо кое о чем поговорить.
— Ладно.
Достав из шкафа кимоно, Кирри включила автоответчик. Пока она запирала дверь, Лэнг держал ее сумку. Похоже, он был чем-то озабочен и даже встревожен. По дороге в ближайшую закусочную, где они поели гамбургеров с жареной картошкой, он не сказал и двух слов.
— Ты чем-то обеспокоен? — спросила Кирри.
Лэнг кивнул. Отпив кофе, он, прищурившись, смотрел на нее.
— Я попросил одного друга проверить прошлое Эриксона. Выяснилось, что во время его службы в военной полиции Эриксон подозревался в убийстве. Он был оправдан, хотя, по общему мнению, преступление совершил именно он. Оно имело расовую подоплеку.
— Что ты говоришь! — тяжело вздохнула Кирри.
— Это еще не все, — добавил Лэнг. — Эриксону удалось довольно неплохо замести за собой следы, иначе он не получил бы место в службе безопасности. Его трижды сажали по обвинению в нападении, но до суда дело не доходило, так как жертвы отказывались от своих показаний. Все жертвы были женщины, — тихо добавил он, — молодые. Две из них утверждали, что Эриксон их изнасиловал, но они были настолько запуганы, что не начинали судебного преследования.
Кирри так испугалась, что кровь отхлынула от ее лица. Она была не из трусливых, но тут случай особый. Ей пришлось отложить недоеденный гамбургер и сдерживаться изо всех сил, чтобы не исторгнуть уже съеденное.
— Твоя мать живет в Европе, — сказал Лэнг. — Мне известно, что вы не очень-то ладите друг с другом, но будет лучше, если ты на несколько недель уедешь к ней, а я тем временем что-нибудь придумаю насчет Эриксона.
— Ты предлагаешь убежать? — спросила Кирри. — Сегодня ты уже второй, кто заговаривает о моей матери: Мак интересовался, не сможет ли ее муж нанять громилу, чтобы уладить это дело.
У Лэнга весело блеснули глаза.
— Неплохая мысль.
— Прекрати. Ты работал в ЦРУ и, как никто другой, должен чтить закон.
— Служил, черт побери. — Откинувшись на спинку стула, Лэнг вгляделся в лицо Кирри. — Значит, ты не уедешь в Европу?
Кирри покачала головой.
— Я не собираюсь бежать. Эриксон не сделает из меня трусиху, каким бы ни было его прошлое.
Лэнг улыбнулся.
— Ты всегда отличалась храбростью, Кирри.
— А сейчас ее даже прибавилось, и тебя это не очень устраивает, так? — с издевкой спросила она.
Лэнг гладил бумажный стаканчик, в котором оставался глоток кофе.
— Хорошо, бегство оставим, но как насчет компромисса?
— Что ты придумал?
— Ты не должна оставаться одна.
