и я уже ничего не понимала. В мой мозг проник звук от одной лошади, точнее коня. Того самого, которого когда-то показывал мне Саша. Он был неуправляемым. Никто не мог его объездить. Никто, кроме меня. Я сорвалась с места и побежала к нему, при этом опаляя щеки слезами. Я выхватила поводья у наездника, который вывел коня для обучения, и быстро села верхом.
– Привет Камелот, поехали, – со слезами говорю коню и заставляю его скакать со всех ног.
– Стой ненормальная, он не объезженный, убьёшься, – этот парень пытался догнать нас, но у него не вышло. Он лишь привлек всеобщее внимание.
Оглянувшись назад, я увидела, как Саша и его ребята уже были верхом и гнались за мной, что-то крича в след. Я вела своего друга по дороге к выходу с этого ипподрома, а потом заметив, что никого за нами нет, слезла с него, ведь до дороги рукой подать, и дала команду возвращаться. Лошади забавные существа, они всегда возвращаются на место последней стоянки.
Как же мне сейчас было больно, что он опустился до этой пустышки. Я словила попутку, и поехала домой. добравшись, я взяла у мамы телефон и набрала Валю, чтобы она не волновалась. Я услышала огромное количество ненормативной лексики в свой адрес, но все что я могла ей на все это ответить, чтобы она не говорила ничего о том, кто я Саше. Она сказала, что он сейчас единственный, кто ищет меня в лесу, кому не все равно, что со случилось.
Все сразу так и поняли, что я уехала и отпустила лошадь, а он боялся, что со мной могло что-то случиться. Он очень странный. Целуется с одной, печется о другой. Все это сводит меня с ума.
Утро, не будь мне так паршиво, я бы сказала, что оно прекрасное. Поколдовав почти три часа над собой, я вышла к родителям и сестренке.
– Как вам? – я покрутилась, демонстрируя свой природный цвет волос, который портила столько лет. Свести краску я не знала, как, поэтому вчера купила цвет, который был на девяносто семь процентов похож на мой натуральный, чуть светлее.
– Вот это да. Тебе же никогда не нравился свой цвет? – говорит папа.
– Ну что ты несешь! Вась, тебе чудесно с ним, – говорит мама, – я не могла дождаться этого дня.
– Все меняется, сейчас мне захотелось вернуть себе его.
Мы позавтракали, и я пошла в парк. Темные джинсы, свитер и кожанка, вот мой образ на сегодня. Стоило одеть шапку и шарф, а главное нормальную куртку, ведь уже конец октября и уже во всю холодает. Но мне так хотелось заболеть, чтобы хоть немного по быть дома, привести мысли в порядок, а не быть в этой дурацкой академии. Я не заметила, как пришла к нашему месту. Не смотря на холод, я все же села на камень, и окунулась в воспоминания. Ветер обдувал меня, играя с волосами, которые я не удосужилась собрать хотя бы в хвостик. Непослушные пряди так и лезли в лицо, и я решила собрать их в косу. Жаль, что не было резинки. Но так они хоть какое-то время не лезли в лицо.
– Ты явно сумасшедшая, – он сел рядом со мной. Как он почувствовал, что я здесь?
– Я не сумасшедшая, – очень тихо ответила ему. Не было желания спорить с ним.
– Тогда полная дура. Кто так поступает? Этот конь мог убить тебя. Ты это понимаешь?
– Следи лучше за Клавой, а за мной не надо. И он бы меня не тронул! – со злобой отвечаю ему и уже встала, чтобы уйти, как он перехватывает разворачивает к себе лицом. С шоколадными волосами стала собой, чем заставила его впасть в ступор. – Пусти меня.
– Ты понимаешь, что я искал тебя? Я с ума чуть не сошел, пока мне Стас не позвонил и не сказал, что ты дома, – он тряс за плечи, а в голове тут же всплыли воспоминания, как он делал, так и раньше.
– О Клаве, повторюсь, так заботься. Обо мне не надо, – и оттолкнула его.
– Да ты дура что ли? – он крикнул на меня так, что привлек внимание всего парка. – Я любил и люблю только одну девушку, и это не Клава. А ты, ты с ума меня сводишь, ты чертовски на нее похожа, особенно с этим цветом волос, – он потирал лицо руками, словно пытаясь сбросить эту картину, убеждая, что этого просто не может быть.
– Если бы ты ее любил, то вчера бы не стал целовать другую. И где гарантия, что ты любил ее, а не просто увлекся. Что ты не предавал ее, когда она была рядом. Один день в неделю, это не так сложно, вырваться из постоянных отношений ради острых ощущений. Ни звонков, не сообщений, лишь ваши воскресенья! – я кричала на него, а он стоял в шоковом состоянии.
– Откуда ты все знаешь? Откуда? Этого никто не знает, даже ребята! – он схватил меня за руку и смотрел с яростью и… Возможно даже с любовью или надеждой.
– Серьезно? Думаешь так трудно догадаться? Я как бы тоже в этой школе учусь, и мне рассказали, как раньше вас отпускали. Отпусти меня, псих, – вырвала руку из его хватки.
– Хорошо, ладно с графиком, а про звонки и смс? М? – в его взгляде было любопытство, словно в сознании зародилась мысль, что его давняя подруга сейчас смотрит на него и чего-то боится.
– Да первое, что в голову взбрело! – крикнула ему, а в его взгляде читалось «не верю». – Что?
– Я тебе не верю. Ты же мой совенок, Лин, зачем ты так? Ты больно мне делаешь? – его голос дрогнул.
– Саша, тебе лечиться надо, я не твой совенок. Я просто умею логически рассуждать! Разве если бы у тебя был ее номер, ты бы гадал где она, что с ней? Ты бы ей позвонил, все выяснил и сейчас бы не думал о том, кто перед тобой! Ты бы точно знал, что я это не она! – хотелось кричать от отчаянья и собственной глупости, но держалась из последних сил.
– Ты права, наверное. Прости, просто вы чертовски похожи, – он тяжело вздохнул и ушел, взглянув на пруд.
Господи, пора контролировать себя, не дай Бог он все поймет. Еще пара моих фирменных фраз и я потону. У меня сердце в пятки чуть не ушло, когда он назвал меня «мой совенок». Как же я соскучилась по этому прозвищу! Это просто не описать словами. Но как же страшно
