Роберта внимательно посмотрела на лица девушек, такие похожие и такие разные. Лицо первой, которое привлекло внимание Клемента в аукционном зале, светилось счастьем, но почему-то порождало у Роберты печальные предчувствия. За что ослепительную красавицу изгнали на чердак пылиться и покрываться паутиной? Должно быть, что-то или кто-то погасил сияние этих фиалковых глаз. И Роберте показалось, что это как-то связано с дерзкой улыбкой ее сестры…
— Не беспокойся, если завтра я появлюсь позже обычного, — сказала Роберта, целуя отца на прощание. — Клемент везет меня куда-то в Типперэри.
— Просто как в романе, — откликнулся удивленный Ричард Бринсли. — Я-то думал, у вас с ним война не на жизнь, а на смерть. А что в Типперэри?
— Красавицы сестры с портрета, кажется, оттуда родом, из какого-то тамошнего поместья. Клемент надеется разузнать что-нибудь о моделях и о художнике.
— Хотел бы я поехать с вами. — Ричард хмыкнул. — Только ведь Клемент не захочет, чтобы я вам мешал.
— У нас вовсе не свидание, — сердито сказала Роберта, сверля отца взглядом. — И кстати, ты мне не сказал, что решил насчет отдыха в маминой компании.
— Разве нет, птичка? — спросил Ричард Бринсли с самым невинным видом и улыбнулся. — Конечно, мой ответ «да». Что я, дурак, отказываться от бесплатного отдыха на море?
На следующее утро Роберта приготовилась к путешествию. Надела белый топик, голубую блузку и синюю джинсовую юбку. День обещал быть жарким, и молодая женщина обрадовалась, увидев машину, в которой приехал Клемент: это был старинный открытый «бьюик». Судя по безупречному состоянию автомобиля, «бьюик» был гордостью владельца.
— Доброе утро, — сказала Роберта, восхищенно разглядывая машину. — Какое щегольство!
Клемент перегнулся через стекло и похлопал автомобиль по капоту.
— Любовь всей моей жизни. Доброе утро, Роберта! — И нахмурился, посмотрев на молодую женщину. — Выглядите чудесно, но откуда синяки под глазами. Под цвет юбки, что ли? Плохо спалось ночью?
— Да нет. — Накануне Роберта долго не могла уснуть, ожидая звонка Клемента. — Просто вчера не выдержала и взялась на наших леди.
А потом, когда стемнело, отнесла портрет к себе в спальню вместо того, чтобы запереть в кладовке.
Клемент неодобрительно посмотрел на нее.
— Не следовало вам вчера работать.
Роберта пожала плечами.
— Но портрет же нужен срочно. Кроме того, ужасно хотелось увидеть второе лицо. Хотите посмотреть? Картина ждет вас на кухонном столе.
Вслед за хозяйкой Клемент прошел в кухню — и замер перед портретом. Глаза его сияли от восторга.
— Я был прав! — выдохнул он наконец. — Теперь я в этом уверен.
— Думаете, Джервас?
Клемент покачал головой, не отрывая взгляда от полотна.
— Я тут порылся в архивах, погулял по музеям. Думаю, это Джошуа Силвис. Как и Джервас, он учился живописи в Италии.
— В самом деле? — спросила Роберта с замиранием сердца.
— Он не так известен, как Джервас, — продолжал Клемент. — Не так плодовит и умер молодым. Поэтому картины Силвиса — большая редкость. А уж произведение его кисти, о которой раньше ничего не было известно, произведет сенсацию.
— Да, эта вещь наделает шуму, — удовлетворенно заметила Роберта.
— В таком случае, давайте запрем ее покрепче, — сказал Клемент.
Когда они несли полотно в кладовую, он сказал с укоризной в голосе:
— Кстати, зачем вы вчера весь день работали? Ведь вам пришлось одной потом делать обход.
— Дело того стоило, — уверила Роберта своего собеседника, решив не упоминать о том, что портрет ночевал у нее в спальне.
— Теперь наверняка сдерете с меня сверхурочные, — шутливо проворчал Клемент.
— Непременно! — Роберта смело взглянула ему в глаза. — Да, мы еще не говорили о деньгах. Вы в курсе, мистер Кларенс, что мои услуги стоят недешево?
— Заплачу, сколько скажете, — уверил ее он.
— Что ж, скажите спасибо, что я человек совестливый, — улыбнулась Роберта. — И потом, опыта у меня поменьше, чем у отца.
Клемент, откинув голову, рассмеялся.
— Вот тут я с вами не согласен. По-моему, вы работаете не хуже отца, Роберта. Во всяком случае, он бы с этим согласился.
— Но он пристрастен!
Роберта приехала на Финьюкейн-фарм полмесяца назад, собираясь лишь неделю пожить у отца. Но когда тот заболел, пришлось остаться на более долгий срок: ждать выздоровления отца и делать самые срочные заказы.
Сегодняшняя поездка была первым выходом Роберты за пределы круга «работа — поездка к отцу в больницу — сон». И когда Клемент вез ее по залитому солнцем шоссе, молодая женщина ощутила, что впервые за долгие недели начинает расслабляться.
— Я подумал, что мы можем перекусить по дороге, — сказал Клемент. — А потом уже отправимся на розыски.
— И куда же?
— Увидите. — Клемент самодовольно улыбнулся. — Вчера я был очень занят: ездил на ланч. А сегодня вы увидите результаты.
— Вы всегда вредничаете? — с ехидством осведомилась Роберта.
Клемент не отводил глаз от дороги.
— Я всего лишь пытаюсь заинтересовать вас.
— Ой, ну как в романе!
— Надо думать, ваш владелец галереи потчует вас замысловатыми головоломками. А я предпочитаю ланч в пабе и таинственное путешествие.
Затея Клемента имела успех. Даже без соблазнительного обещания Роберта наслаждалась поездкой. Клемент не гнал, а словно специально ехал с такой скоростью, чтобы Роберта могла как следует разглядеть незнакомые места — поля, фермы и очертания холмов на горизонте. Кевин же, выбираясь за город, всегда изо всех сил давил на газ, считая само путешествие потерей времени.
Свернув с шоссе на неширокую дорогу, Клемент через несколько миль остановил машину у гостиницы в распадке между двух невысоких холмов.
— А вот теперь ланч, — сказал Клемент, паркуясь на площадке, забитой, к удивлению Роберты, разнообразным транспортом.
— Какое чудесное место! — воскликнула она, выбираясь из «бьюика». — Но народу тут… Вряд ли нам найдется место.
— Я заказал столик заранее, — просто сказал Клемент.
— Ну конечно! — засмеялась Роберта и, увидев одобрение в глазах своего спутника, спросила: — А почему вы так на меня смотрите?
— Вам следует чаще смеяться, — ответил он.
Роберта пожала плечами.
— Последнее время мне было немного не до смеха, Клемент.
— Как будто я не знаю! Жаль, я раньше не узнал, что Ричард заболел. Я бы появился на Финьюкейн-фарм совсем по-другому. И тогда, возможно, — продолжал он, покосившись на Роберту, — встретил бы более теплый прием.
