— Вы меня не поняли или не хотите понять. Вы привлекаете его как женщина.
— Да что вы! — изобразила она удивление. — Это он вам сказал или вы сами догадались?
— Я же просил выслушать меня серьезно, — вконец помрачнел князь. — У меня есть собственные глаза и опыт, и я вижу, что он очень страдает. Я люблю своего внука и не желаю, чтобы он мучился из-за… из-за вас.
— Ну так скажите ему, чтобы он не мучился. Стоит ли так переживать из-за какой-то актриски!
— Слова в таких случаях не помогают. К тому же, мне кажется, он слишком вами увлечен.
— Даже так? — Настя нахмурила свои черные бровки и сделала задумчивое лицо. — Ну, тогда это все действительно серьезно. И шутки, вы правы, здесь не уместны.
— Именно так, — подтвердил Гундоров, светлея лицом.
— Ну что ж, — взглянула в глаза князя Настя. — Я заявляю вам честно и, поверьте, вполне искренне, что я ни в малейшей степени не увлечена вашим внуком, не имею на него никаких видов и, ежели хотите, при первой же нашей с ним встрече заявлю ему об этом.
— А вот этого делать не стоит, — вкрадчиво произнес Александр Андреевич.
— Почему же?
— Я бы просил вас, наоборот, сделаться к нему несколько… благосклоннее, — мягко промолвил Гундоров.
— Ах вот как?
— В конце концов, оба вы молоды, — князь с улыбкой и снисходительным пониманием смотрел прямо в глаза, — так почему бы вам…
— Не упасть в объятия вашего внука? — быстро закончила за князя Настя.
— Да, — сказал Гундоров и снова посмотрел в глаза, теперь словно подсвеченные изнутри.
— А вы, и правда, любите своего внука, — задумчиво произнесла она. — И это меня весьма радует… Теперь я уже не сомневаюсь, что у меня все получится.
— Что получится? — не понял князь. — Ну что вам стоит быть поласковее с Дмитрием Васильевичем? Вас что от этого убудет?
— Действительно, что мне стоит? — заставила себя улыбнуться Настя. — Кто я такая, чтобы отказывать в удовольствиях господину Нератову? У него такое будущее, возможно, он даже станет тайным советником. Да не возможно, а скорее всего. Следовательно, мой долг — отдаться Дмитрию Васильевичу, чтобы он не мучился, и вы были бы за него спокойны. Правда ведь?
— А это не лишено здравого смысла, — нимало не задетый ни тоном Насти, ни циничными ее словами, ответил Гундоров. — Я бы снял для вас квартирку, где вы пожелаете, назначил бы приличное содержание…
— А будущий тайный советник господин Нератов заглядывал бы ко мне время от времени, когда на то у него имелись бы время и желание?
— Поверьте, — сделались совершенно круглыми глаза князя, что, видно, должно было означать абсолютную искренность, — из вашего круга так делают многие, и я не вижу в этом ничего такого, что бы могло…
— Вы очень современно мыслите, князь, — усмехнулась Настя.
— Я мыслю вполне реалистически, — парировал Гундоров. — Так какой вы мне дадите ответ?
— Повторю, что я очень довольна, что вы любите своего внука, — медленно произнесла Настя.
— К чему это вы опять? — с нотками раздражения спросил Александр Андреевич.
— Знаете, — почти дружелюбно глянула на него Анастасия, — когда я стала понимать, чего вы от меня хотите, я хотела показать вам на дверь. Потому что вы, скверный и гнусный старикашка, сделавший со мной то, после чего я не могу без содрогания и брезгливости смотреть ни на одного мужчину, имели еще наглость явиться ко мне просить за вашего внука. Но вы настолько реалистически мыслите, что я изменила свое намерение и открою вам свой план, ибо тоже мыслю реалистически. План мой очень прост — отомстить вам за то, что вы со мной сделали, принеся невыразимые страдания и боль. А поскольку лично вам я ничего не могу сделать, я отвечу вам болью и страданием, которые будет испытывать ваш внук, а через него и вы. Понятно вам теперь, почему я довольна, что вы любите своего внука? Вы будете страдать, когда будет страдать ваш внук, и испытывать боль, когда будет больно ему. И я уже почти удовлетворена, потому как ваш сегодняшний приход доказывает, что его и ваши страдания уже начались. Но этого мне мало. А когда ваш внук позовет меня под венец, а я откажу ему, я буду считать себя полностью удовлетворенной.
Настя закончила свою речь и, мило улыбаясь, посмотрела на князя, лицо которого приняло цвет последнего осеннего листа.
— Ну как вы находите план, то бишь мою пьесу? — ласково спросила Настя. — Реалистично, не правда ли?
— У тебя ничего не выйдет, — разлепил тонкие губы князь, с трудом поднимаясь с кресла.
— А я полагаю, все получится. И без особых усилий с моей стороны.
— Берегись, — искоса посмотрел на нее Гундоров, тяжело ступая к выходу.
— Берегите себя, ваше сиятельство, — кинула ему в спину Настя, весьма довольная произведенным эффектом, — и не вздумайте умереть, не доиграв в моей пьесе до конца. В противном случае я придумаю еще какую-нибудь занимательную пьеску с участием вашего любимого внука.
Громко хлопнули входные двери, и послышался шум отъезжающего экипажа.
Настя провела ладонью по лицу, словно убирая невидимую паутину.
Наглый старик! И ведь додумался же прийти и просить ее ублажить своего внука!
Ее?!
Воистину нет границ человеческой мерзости, как говорится в одной из пьес Плавильщикова…
«А правильно ли я сделала, что рассказала о своих намерениях старому князю? — спросила сама себя Настя. И сама же себе ответила: — Правильно. Иначе как он узнает, от кого он принимает мучения и боль и за что? Пусть знает, иначе это будет не расплата за содеянное им, а так, простое несчастье с его внуком…»
— Вот, — протянул Дмитрий коробочку, и пальцы его при этом дрожали.
— Что это? — спросила Настя.
— Это вам, — потупился Нератов и стал похож на молодого бычка, остановившегося в нерешительности перед новыми воротами, коих вчера здесь еще не было. Или на медвежонка, вдруг обнаружившего, что он в лесной чаще совершенно один.
«Экий увалень, а сейчас явно трусит, — беззлобно подумала Настя, глядя на его напряженное лицо. — Неужели он и вправду влюблен в меня?»
Нет, этого не может быть. Зачем ему влюбляться в какую-то актрису, без году неделя играющую на московской сцене? Да и что он в ней нашел? Черная, как цыганка, худая, да еще порченая. Интересно, сказал ему князь об этом или нет? Похоже, нет, ведь он по-настоящему любит внука, а значит, бережет от подобных новостей.
Что в коробочке? Верно, колечко. И свидание предполагается господином Нератовым не иначе как помолвка. И как ей вести себя с ним? Ишь, какие у него глаза синющие! И румянец на щеках. Ну чисто дитя малое. Что делать?
