– И где-нибудь рядом – этот человек, который, наконец, выследит меня и убьет. – Прислонившись к стене, Мари покачала головой. – Пожалуйста, оставьте меня, – сказала она спокойно. Ей стало мучительно больно переносить его присутствие.
– Еще ничего не решено по поводу перевода. Я уверен, что на адвоката большое впечатление произведет перемена в вашем состоянии.
Покачивая головой из стороны в сторону, Мари смотрела прямо перед собой. Глаза ее стали пустыми, взгляд застывшим. Она напряженно пыталась заставить себя ничего не ощущать. В ее ситуации это была естественная реакция. Она была, как человек, которого только что обвинили в преступлении. Которого он не совершал.
– Вы не должны сдаваться, – сказал Бертон, положив руки ей на плечи. – Вы должны попробовать выкарабкаться.
– Я попробую, – произнесла она безжизненным тоном.
К вечеру Мари снова была в пятнадцатой, но она не надеялась, что сможет заснуть. Она попробовала успокоить себя тем соображением, что человек из кошмаров вряд ли был настолько глуп, чтобы вторую ночь подряд покушаться на ее жизнь. Это мало помогло.
Тот человек уже показал себя достаточно безрассудным, когда пробрался на восьмой этаж с намерением убить ее, хотя знал, что рядом находятся десятки возможных свидетелей. То же самое безрассудство могло заставить его предпринять новую отчаянную попытку. Сегодня ночью.
Мари не рассчитывала, что сможет бороться со сном бесконечно долго, но твердо настроила себя на то, что постарается продержаться до раннего утра, когда пациенты начнут просыпаться и сиделки, снующие по коридору, затруднят незнакомцу задачу остаться незамеченным.
Она попытается не уснуть, будет настороже и сможет совладать с паническим страхом, который испытала прошлой ночью. Теперь, если этот человек войдет в комнату, она попробует задержать его до того момента, пока персонал не сбежится на крики. Если при этом удастся выжить, она будет реабилитирована. Возможно, ее даже выпустят из госпиталя.
Надежда на это была достаточно слабой, но она поддерживала ее по мере того, как надвигалась ночь и шум в коридоре стихал. Когда всякое движение в отделении прекратилось, она начала ощущать себя все более и более беззащитной. Миссис Трирз, которая, возможно, спасла ей жизнь прошлой ночью, хоть и спала беспокойным сном, и была рядом, но ее присутствие мало успокаивало Мари. Старая женщина часто стонала и вскрикивала. Вряд ли, однако, это снова сможет в нужный момент спугнуть преступника. Нет, Мари осталась совсем одна. Даже Джизус не поверил ее словам.
И все же она решительно заставила себя отбросить все сомнения. Мари была еще физически слаба после болезни, психика не пришла в норму, ее мучило то, что она не может вспомнить своего прошлого, но она теперь была способна отличить воображаемое от действительного. Человек из ночного кошмара был реальностью.
Шаги в коридоре внезапно оборвали размышления. Мари услышала, как перед дверью комнаты они замедлились. Она держала глаза широко открытыми, и они хорошо адаптировались к темноте. Она спокойно лежала на кровати и ждала.
Дверь распахнулась с характерным скрипом. В резком потоке света из коридора на пороге вырисовалась мужская фигура. Дверь закрылась. Медленно, вытянув вперед руки, он приближался к кровати. Мари была охвачена ужасом, но все-таки продолжала владеть собой. Она терпеливо выжидала. Если она закричит сейчас, он мгновенно скроется. Ей нужно дождаться, пока он подойдет достаточно близко, чтобы можно было схватить его.
Он продвигался медленно, как бы на ощупь. Мари подумала, что он выглядел как-то иначе, не так, как прошлой ночью. Когда он подошел к краю кровати, она поняла, что теперь он не одет в белый халат. На нем была обычная одежда.
– Мари? Вы не спите? Это Джизус.
Облегчение наступило так внезапно, что она чуть было, не потеряла сознание. Глубоко вздохнув полной грудью, она обнаружила, что ей давно уже не хватает воздуха. Она выдохнула и снова вздохнула, сев на кровати и обхватив колени руками, чтобы не дать телу разлететься на тысячи мелких кусочков.
– Это что, новая форма шоковой терапии? – спросила Мари тихим дрожащим голосом. – Как могли вы прийти сюда после того, что случилось прошлой ночью! – Выражение ее лица стало гневным. – Вы что, хотели услышать мои крики?
Джизусу некогда было оправдываться.
– Успокойтесь, дорогая, и выслушайте меня. Я решил помочь вам выбраться отсюда.
Он стоял так близко от нее, что даже темнота не могла скрыть от него огромные голубые озера ее глаз. Они были полны недоверия.
– Зачем вам это нужно? – Его слова мгновенно охладили ее гнев. Агрессивный настрой сразу пропал. – Ведь вы не верите, что кто-то покушался на мою жизнь прошлой ночью. Зачем же вам помогать мне спастись?
Бросив на нее нежный взгляд, Бертой коротко улыбнулся.
– Потому что меня волнует ваша судьба. Вам незачем переезжать в больницу в Брендвиле, и я уверен, что главный психиатр, доктор Томпсон, согласится с этим. К сожалению, его нет в городе, и с ним невозможно связаться, так что на помощь Спайка при слушании на конференции не приходится рассчитывать. Я хочу забрать вас отсюда и дождаться его возвращения. Затем мы сможем выписать вас уже официально.
– Вы рискуете навлечь на себя большие неприятности, не так ли?
Джис отметил, что, несмотря на весь ужас, который испытывала она перед собственным будущим, ее первая мысль была о нем. Этого было достаточно, чтобы у него исчезли последние мучительные сомнения, помогать ей или нет.
– Чрезвычайные обстоятельства вынуждают совершать отчаянные поступки.
– Я не могу позволить вам пойти на это. – Глаза Мари наполнились слезами, а рука потянулась к его руке и накрыла ладонь. – Джис, ваша готовность помочь мне придаст мне мужества во время слушания.
Как всегда, ее легкое касание наполнило его блаженной теплотой. Джизус старался не думать о том, как сильно повлияла на его решение его симпатия к ней.
– Вам не придется присутствовать на нем. Через пять минут вы и я – оба – покинем больницу.
Мари изучала выражение непоколебимой решимости, появившееся на лице Бертона. Как же хорошо изучила она эти черты! По ночам, когда она закрывала глаза, перед ней возникал его образ. Это была ее палочка-выручалочка в борьбе с ночными кошмарами. Множество раз она наблюдала, как меняется его лицо, передавая те или иные оттенки чувств. Она помнила, каким бывает заботливым выражение, когда Джис словно бы отстраняется от нее, чтобы взглянуть на ее проблемы со стороны. Сейчас оно было спокойным, но глаза светились теплотой и пониманием, которые проникали в нее, разгоняя мглу глубокой депрессии.
