– Так загадочный мистер Каприати это ты? – воскликнула Спенс, ошеломленно поворачиваясь к женщине.
– Не совсем я, – с улыбкой ответила Летиция, разводя руками и как бы говоря этим жестом, что у них разные тела. – Но действовал он от моего имени!
– Зачем? – не понимала Спенс. – Я могла подарить тебе это фото!
– Мне хотелось заплатить за него его истинную стоимость! И хотя оно бесценно, цифра в миллион долларов пусть немного, но отражает значимость этой фотографии для меня! Этой фотографии и всего того, что было между нами!
При слове «было» Спенс не выдержала. Она резко отвернулась, чтобы не выдать своих слез.
– Патрик сказал, ты улетаешь в Малайзию, – тихо обронила Летиция.
Она стояла в другом конце комнаты, облокотившись спиной о дверь. Видимо, сил держаться на ногах у нее не было. В одной руке Летиция до сих пор держала фужер с шампанским, другую заложила за спину, чтобы у нее не было даже возможности дотронуться до Спенс. Такой я тебя и запомню! Подумала Спенсер, против своей воли приближаясь к ней. Она подошла к Летиции так близко, как только могла. Она хотела запомнить все, ее прекрасные серо-зеленые глаза с выражением вызова, ее мягкие шелковые волосы, величественно спускающиеся до самой талии, запах ее тела, к которому она никогда не позволит себе прикоснуться.
– Ну почему? – прошептала Спенс, медленно опускаясь на колени. – Ну почему!?
Она спрятала мокрое от слез лицо в ладони.
– Почему все было так легко и просто, все казалось таким правильным и естественным, а сейчас все так катастрофически тяжело, Лети? – спрашивала она, все больше заходясь слезами. И вот Летиция уже не могла разобрать слов сквозь рыдания Спенс. А Спенсер все плакала и плакала, о солнечном Уимблдоне, о красивых сильных лошадях Гонсалесов в Бильбао, о магазинах на Пальмовой аллее, о сказочных пастухах-скороходах Мон-де-Мансара… Летиция хотела с ней поговорить, но видела, что говорить Спенс не в состоянии. И возвращаться к гостям тоже.
– Пойдем, я провожу тебя в твою комнату! – сказала она на удивление спокойным голосом.
Она помогла Спенс подняться и повела ее в спальню девушки. Спенс подумала, что не была в своей комнате целую вечность. Летиция так сильно сжимала ее ладонь, пока они шли по коридору, что Спенсер чувствовала все косточки своих пальцев.
– Я подожду, пока ты переоденешься! – произнесла она мягко, но так уверенно, что спорить с ней не хотелось.
Когда Спенсер вышла из ванны и легла в под одеяло, Летиция села рядом с ней на кровать, наклонилась и поцеловала ее в лоб.
– Я прошу тебя только об одном! – сказала она тихо. – Обещай, что не улетишь без завтрака! Я приготовлю тебе яблочный пирог утром!
– Обещаю! – ответила Спенс, закрывая глаза. Как же ей хотелось, чтобы все это поскорее закончилось.
***
Как только Летиция убедилась, что Спенсер заснула, она спустилась вниз, где продолжалось празднование ее дня рождения. Найдя Патрика, она сразу же направилась к мужу:
– Нам надо поговорить! – сказала она ему.
– Сейчас? – тревожно спросил он, глядя на ее осунувшееся лицо.
– Да сейчас! – ответила она.
В ее голосе звучала такая убийственная решимость, что он не стал возражать.
***
– Что такого важного могло случиться, что не подождет до завтра? – спросил он, когда они поднялись в их спальню.
Изо всех сил он пытался сдерживать рвущиеся наружу страх и раздражение.
– Я люблю твою дочь!
Летиция не смотрела на мужа. Не могла.
– Я тоже ее люблю… – попытался сострить Патрик.
– Ты просил меня сказать тебе об этом! Я говорю тебе первому! Я влюбилась в Спенс!
– Когда? – ошеломленно спросил он, понимая, что вопрос глупый, но не имея сил остановить себя.
– Когда? – переспросила она. – Только что! – потом задумалась и добавила, – когда она приехала ко мне в отель, когда мы гуляли по Андорре, когда были на Уимблдоне, когда она спросила меня, кто я такая, а я задумалась над тем, при каких это таких других обстоятельствах она бы рассмотрела мое предложение раздеться! – с нежностью, которую невозможно было скрыть, перечисляла она. – Патрик! Какая разница когда! Я поняла, что люблю ее!
– Как давно это продолжается? – глухим безжизненным голосом задал он еще один дико волнующий его вопрос.
– Продолжается что? – не поняла Летиция.
– Ваши отношения!
– У нас нет никаких отношений! Мы даже не целовались, и уж тем более не занимались сексом, если ты это имеешь ввиду! Я не изменяла тебе! Я бы не смогла…
– Ты не изменяла мне, но ты разлюбила меня, – горько возразил он.
– Прости, тебе больно будет это слышать, но мне кажется, я и не любила никогда до этого! – вздохнула Летиция. Самое трудное было сказано и осталось позади. И она облегченно расправила плечи. Чтобы не случилось завтра, сегодня она сделала самый трудный и самый главный выбор в своей жизни.
– Я все исправлю! – вдруг взмолился Патрик. – Скажи, что было не так, и я все исправлю! Мы же хорошо жили эти последние недели без Спенс!
– Хорошо жили? – чуть не задохнулась Летиция. – Я умирала от тоски по ней, и пыталась скрывать это изо всех сил, чтобы не расстраивать тебя! Это, по-твоему, жизнь? Ты такой жизни для меня хочешь?
– Я сделаю все, что ты скажешь! Только скажи мне, что я должен делать! Я буду меньше работать, чтобы проводить с тобой больше времени! Хочешь, я вообще продам бизнес, и мы уедем путешествовать! Хочешь, мы купим новый дом, где тебе ничто не будет напоминать о прошлом! Я все сделаю, Летиция! – с жаром бросился он к ней.
Но она отрицательно качала головой.
– Я не смогу жить с тобой Патрик! Она может улететь завтра в Малайзию, и я могу никогда в жизни больше не увидеть ее, но я не вернусь к тебе! Прости, Патрик, я не могу! Я ухожу!
– Ты не могла подождать до завтра? – сокрушенно спросил он. – В доме полно гостей, сегодня был такой хороший праздник…
– Это был мой подарок себе на день рождения, – слабо пошутила Летиция.
***
Утром Спенсер проснулась с давно забытым детским ощущением, которое возникало у нее каждое лето после возвращения из лагеря, что после долгого отсутствия ты с трудом узнаешь свой дом, свою любимую комнату, и смотришь на все вокруг новыми влюбленными глазами. Будто приветствуешь старого друга после долгой разлуки.
Вспомнив, что она внизу ее ждет Летиция с яблочным пирогом, Спенс подумала о цикличности жизни. Ее первое утро с Летицией тоже начиналось с яблочного пирога. Она улыбнулась этой мысли. На душе было светло. Может, солнце ласково светило в окна, и свет этот был таким радостным после последних пасмурных дней. Может, белье в ее постели было таким свежим и прохладным… С нежной улыбкой на лице, Спенсер спустилась на кухню и замерла в дверях. За столом уже сидели Патрик с Летицией. Патрик был хмурнее тучи, а у Летиции под глазами лежали тени, как после бессонной ночи. Оба они не сводили глаз с дверного проема, ожидая ее появления. Либо они уже позавтракали, либо еще не ели, потому что стол перед ними был пуст.
