Моника издала одобрительный возглас.
— Я вижу, моя идея тебе понравилась…
— Моему шефу тоже.
— Ну так это же здорово! Теперь осталось только сделать снимки в офисе и отдать их в редакцию еженедельника… И тогда дела пойдут на лад…
Ну а я тем временем расспрошу Эдварда о его французском друге, продолжила про себя Моника. Может, Фабьен перед отъездом успел поделиться с ним своими соображениями… Но если окажется, что эти соображения не в пользу Кэй, она никогда о них не узнает… Хватит с нее недавнего предательства Тибора. Пусть все идет своим чередом. Может, Фабьен и не думал обманывать ее… и вернется после конкурса, как и обещал… а я тут уже целую драму разыграла… Тоже мне, подруга называется…
А может, я все-таки зря отказалась пойти в гости к Монике? — подумала Кэй, вспомнив, с каким волнением Фабьен в вечер их знакомства рассказывал о Этель. Ведь если он вдруг решил вернуться к ней, то наверняка хотя бы словечком обмолвился об этом своему другу… Нет-нет, я поступила правильно! Только так я и должна была поступить в данной ситуации. Потому что любовь не имеет ничего общего с выведыванием каких бы то ни было сведений о человеке, к которому ты ее испытываешь, иначе это уже не любовь… Да и вообще не чувство, а что-то вроде сбора компромата. Нет, пусть все остается как есть и идет своим чередом… Вернется ко мне Фабьен или нет, те несколько недель, что мы провели вместе, навсегда останутся в моей памяти. В маленьком ее разделе под названием «Лучшее»… Ведь мне действительно будет что вспомнить, особенно в такую погоду, как сегодня, когда идет вот такой сильный дождь… А судя по сгущающимся тучам, он будет идти еще долго… Наверняка весь вечер и всю ночь.
Кэй оказалась права: дождь шел весь вечер, всю ночь и еще два дня, заставляя ее бесконечно перебирать в памяти счастливые минуты, проведенные рядом с Фабьеном; с безотчетным страхом ждать наступления тянувшегося, казалось, целую вечность одинокого вечера; такой же долгой ночью не смыкать глаз до рассвета; пить под шорох дождя за окном остывший кофе; машинально надевать туфли от разных пар; проходить мимо «Королевы цветов» и замечать свою оплошность, только оказавшись за несколько кварталов от магазина; путать тюльпаны с орхидеями, ловя на себе удивленные взгляды покупателей; и конечно же считать, помимо своей воли считать оставшиеся лилии, как заведенная напевая про себя «Любовь это букет фиалок… Любовь даже лучше, чем эти цветы…». И еще прислушиваться… Прислушиваться, не отзовется ли этой мелодией телефон, сообщая о возвращении в ее жизнь Фабьена…
Но мелодия так и не прозвучала. В электронной почте от него не было больше ни одного письма, а теленовости мировой культуры, с которых Кэй начинала каждое утро, не торопились рассказывать зрителям о таком незначительном событии, как предстоящая выставка детских рисунков в Париже… Да и дождь сначала поутих, а потом однажды поздним вечером и вовсе закончился.
Слава богу, хоть что-то в этой истории подошло к своему логическому завершению, подумала Кэй, оторвав взгляд от монитора ноутбука, на котором просматривала сделанные накануне фотографии магазина.
— Как хорошо, что все на свете когда-то заканчивается… В том числе и дождь, — по-своему перефразировал ее мысли Ласло, вопреки обыкновению без предупреждения появившийся в магазине, и, заметив, что она еще не собирается уходить домой, выразительно постучал по циферблату наручных часов. — Рабочий день, между прочим, тоже должен иметь свое завершение… Вы так не считаете?
Кэй улыбнулась.
— Неожиданное замечание для современного бизнесмена…
— Что же я, по-вашему, деспот, чтобы заставлять вас трудиться круглые сутки? Хотя припозднившиеся покупатели именно так и подумают…
— Ошибаетесь. Они будут только рады, что магазин в такой поздний час еще не закрыт, — возразила Кэй.
— Это почему? — удивился Ласло.
— Потому, что смогут удовлетворить свой внезапный каприз: купить на ночь глядя цветы.
Ласло весело покачал головой.
— Да, это иначе как капризом не назовешь…
Он внимательно огляделся, одобрительно улыбаясь.
— Определенно ваша идея с рекламой принесла свои плоды…
— В виде немалого количества денежных купюр, — продолжила за него Кэй, кивнув в сторону кассы.
— Очень хорошо. Пусть они пока там и остаются, — беспечно откликнулся Ласло и, немного подумав, предложил: — Ну а мы с вами немного прогуляемся… Вы не против?
Кэй неопределенно пожала плечами. Такой поворот в их беседе оказался для нее еще более неожиданным, чем появление Ласло.
— Ну в общем-то нет… — неуверенно проговорила она. — Только я собиралась отобрать несколько лучших фотографий для рекламы в столичном еженедельнике… Я сделала их вчера в своем бывшем офисе…
Ласло встал у нее за спиной, заинтересованно глядя в монитор.
— Цветы для украшения конференц-зала? Ну что ж, неплохо, неплохо… неброские композиции… минимум яркости… сдержанность и деловой подход… — удивленно бормотал он, придирчиво рассматривая каждую фотографию. — Вы, значит, решили не останавливаться на достигнутом и потеснить столичных собратьев по бизнесу… — то ли подводя итог, то ли уточняя намерения Кэй, сказал он, заинтересованно изучая теперь уже свою подчиненную, — его взгляд Кэй чувствовала спиной.
Кэй издала виноватый вздох, приготовившись выслушать неизбежно длинное нравоучение о недопустимости и наказуемости всяческой инициативы.
— Я понимаю, что не должна была делать это без вашего ведома, но…
— Хотя я и не собирался до поры до времени рассказывать вам о причине своего позднего визита, но ваш план насчет Будапешта просто вынуждает меня сделать это, — прервал ее Ласло.
Кэй удивленно обернулась.
— Вообще-то этот план не совсем мой… Идею сделать фотографии в офисе мне подала Моника… Моя подруга, о которой я вам уже рассказывала…
— Уверен, что у вас с творческими идеями тоже все в порядке, — вновь прервал ее Ласло, — просто не было возможности их реализовать… Но скоро она вам представится, — многозначительно пообещал он и, заметив недоуменный взгляд своей собеседницы, объявил: — Я решил сделать заявку на участие нашей фирмы в конкурсе на лучшее оформление парковых лужаек… И представлять ее будете вы.
Кэй медленно поднялась со стула, устремив на своего шефа недоверчивый взгляд.
— Это не шутка? — осторожно поинтересовалась она.
— А что, разве я сказал что-то смешное?
— Скорее неправдоподобное…
— Почему? Разве вам не хочется занять на конкурсе первое место и вернуться в Шопрон совсем другой, эдакой столичной штучкой? Прославившейся, знаменитой, с высоко поднятой головой…
