Дни летели за днями. Южный отпуск шёл своим чередом. А ребята были посвящены друг другу. Дни напролёт они бродили по незнакомым, зелённым улочкам, по залитой солнцем линии прибоя, наслаждаясь тем, как нежно целовала их ноги набегающая волна. Они упивались этими жаркими днями и свежестью ночи, жадно впитывая тепло, морской воздух, шум моря, неповторимые виды и крики чаек, как будто стремились увезти с собой весь этот мир. Здесь они прочувствовали всю красоту и необъятность мира, когда ты любишь и ещё большую его красоту и бесконечность когда ты любим. Днями и ночами они дышали друг другом, жили друг для друга и уже не верили в другое. Знали и не сомневались, что по-другому их не существует. Они стали именно тем единым, чем делает человека любовь и семья, — высшее счастье подаренное человеку Богом на этой земле.
Устав от послеобеденной жары, они зашли в одно из прибрежных кафе под открытым небом, где как обычно было достаточно многолюдно. Подойдя к стойке, они не обратили ни какого внимания на сидящую рядом пьяную компанию, в то время как те ими очень заинтересовались. Ребята обернулись лишь после того, как их с матом окружили.
— Ну чё, урод, вот ты и попался, ещё и с этой шалавой! — Произнёс знакомый голос. И обернувшись, Алексей узнал старого знакомого Марины. — Чё, сука, — обратился он к оторопевшей девушке, — натрахалась?!
— Рот закрой, чмо. — Зашипел в ответ закипающий Алексей.
— Да ты падла ваще охренел! — Закричало другое пьяное создание с лицом имбицила, и ни секунды не думая, выхватив из кармана нож бросился на Алексея…
… Всё произошло за мгновение. Никто не успел ничего понять, а тело Марины уже обмякало в руках Алексея. Она лишь выкрикнув его имя, нисколько не думая о последствиях, бросилась между ним и ножом.
— Ты чё сделал, придурок! Ты же её замочил! — Заорал испуганно Олег. — Чё делать-то!
— Бить второго и бежать. — Заявил имбицил, и уже замахнулся, но получил смачный удар в челюсть, от заоравшего что-то не членораздельное Алексея. В то время как другой отморозок из той же толпы, вновь блеснул ножом, по рукоятку вошедшем в его спину.
— Бежим, критины! — Заорал в истерике Олег, распихивая локтями собирающуюся вокруг толпу, из которой уже кто-то звал милицию, а кто-то просил вызвать «скорую», но большинство, просто гудело, глядя на два молодых тела, как обнявшись лежавших рядом, истекая кровью.
На мгновенье оторопев от такой наглости, проходивший мимо ППСник, выронил на себя подтаявшее на жаре мороженное, от чего только ещё более рассвирепел, и, кликнув своих, бросился на перерез убегающей пьяной шайке. В этот раз зеваки получили двойное удовольствие, наблюдая как налетевшие как хищники милиционеры, со всею душою в деле, сбивали на бегу на горячий асфальт отморозков, и заламывая им руки, смачно рассказывали им, на чистом русском, кто они есть и что с ними будет.
Они лежали друг против друга, с озабоченной лаской глядя друг другу в глаза. Алексей с трудом пересилив боль и стремительно нарастающую слабость положил руку на Марину, но ничего не смог сказать, сил уже не хватало.
— Прости, я просто испугалась… — Прошептала она из последних сил и закрыла глаза.
Алексей вдруг тоже почувствовал, как его веки потяжелели и понял, что стремится куда-то в другое место. В следующее мгновенье он вновь ощутил на себе плотную тьму, которая вновь быстро рассеялась, высвечивая немерцающие звёзды и голубой шар Земли. На этот раз Марина была уже рядом, он понял вдруг, что он всё время держал её за руку. Они вновь были вместе, и переполнены чувством великого спокойствия и великой любви. Из нарастающего вокруг них свечения, вновь начала струится неземная музыка жизни и в ней слышался, осознавался и ощущался ещё и удивительно добрый голос. Они поняли, он был и в прошлый раз, и он всегда звучит, но мы не всегда его слышим. И он чётко сказал лишь одно:
— Вам рано сюда. Вы должны жить и быть счастливы миром и любовью. Они чувствовали, что в этом голосе заключена вся их жизнь, жизнь всей вселенной. Но не могли всё осознать.
Их разбудил голос врача:
— Ну что, голубчики, очнулись. Значит будем жить.
