но, как ни странно, вакансий директоров на рынке не так уж и много. Особенно, директоров по развитию. Денег становится с каждым днём всё меньше и меньше, и я, если честно, уже готова на любою работу, но что-то мне не предлагают ничего стоящего. Особенно, когда видят в моём резюме строчку «директор». Очень больно падать вниз после такой карьеры, теперь я всё это прекрасно испытала на своей собственной шкуре.
— У меня заканчиваются деньги, и боюсь, мне скоро тебе будет нечем платить даже за еду, — как-то сообщаю я Гале вечером, когда она возвращается с работы.
— Послушай, ты можешь жить у меня столько, сколько потребуется, — успокаивает меня моя Галя. — Ты же мне как дочка!
И я вдруг отчётливо понимаю, что точно так же я ведь говорила и своей Алёне!
— Спасибо, Галя, — со слезами на глазах обнимаю я свою подругу. — Теперь ты понимаешь, что я точно так же относилась и к своей Алёне? — пытаюсь я объяснить ей.
— Конечно, понимаю. Что было, то было, — вздыхает Галя. И добавляет со смехом: — Хорошо, что я не живу в собственном особняке с молодым красавцем-мужем, а то мне тоже стоило бы призадуматься! — и мы начинаем с ней смеяться.
— В любом случае, — немного успокоившись, продолжаю я, — я не собираюсь висеть у тебя на шее вечно, но у меня есть подозрения, что хорошую работу я буду искать очень-очень долго…
— Слушай, а ты никогда не хотела сменить свою сферу деятельности? — вдруг предлагает мне Галя.
— В смысле? — переспрашиваю я её. — Я ведь ничего особо и делать-то не умею.
— Погоди, у тебя какой диплом?
— Пединститут, — бормочу я, не понимая, куда она клонит. — В школу как-то мне поздновато идти, не уверена, что ни меня возьмут без опыта работы…
— А ты не хочешь попробовать пойти в гувернантки? — говорит моя подруга. — В моём агентстве по подбору домашнего персонала постоянно требуются гувернантки. А ты и детей любишь, и диплом у тебя есть.
— Ну да, детей-то я люблю… — снова я вспоминаю, как мне так и не удалось стать мамой, несмотря на все мои старания…
— Ну вот и попробуй! — торжественно заключает Галя. — Я спрошу, у них как раз, кажется, есть сейчас отличная вакансия для какого-то очень богатого бизнесмена. Уже месяц никого не могут подобрать, так что у тебя есть все шансы!
Я поднимаюсь на крыльцо огромного роскошного особняка: пожалуй, в два раза больше нашего с Колей дома… Точнее, уже не моего дома… Охранник на воротах наверняка предупредил хозяев о моём появлении и дверь мне открывает яркая блондинка с пышным бюстом пятого размера и в ярко-розовом пушистом домашнем костюмчике, переливающемся стразами и позолотой.
— Вы из агентства, верно? — надменно спрашивает он, и я вежливо киваю в ответ:
— Добрый день, меня зовут Илона Полярная, и я пришла на собеседование на вакансию гувернантки.
— Проходите, — цедит она сквозь зубы, привередливо окидывая меня с ног до головы придирчивым взглядом, и мне хочется развернуться и уйти, даже не начиная разговор с этой стервой.
Но тут я слышу сверху детские голоса, и моё сердце словно кто-то сжимает в кулак:
— Ваня, Ваня, идём скорее! К нам мама пришла! — и надо мной, где-то на вершине огромной лестницы я вижу две детские головки.
— Отвратительное воспитание, — кривит свой пухлый рот в презрительной усмешке блонда, и я вижу, как два прелестных малыша: мальчик и девочка, оба жгучие брюнета с такими же ярко-зелёными, как и у меня, глазами, спускаются кубарем с лестницы и останавливаются у моих ног, уставившись на меня снизу вверх.
— А ты правда наша новая мама? — вдруг спрашивает меня малыш шести лет, и моё сердце сжимается от боли. Потому что мне хочется обнять его и сказать: «Конечно, если захочешь, я буду вашей мамой!»
Но я лишь вежливо прокашливаюсь и улыбаюсь в ответ.
— Ну, мама, наверное, у вас уже есть? — оглядываюсь я на странную блондинку, — а я могу стать вашей новой гувернанткой, договорились? Если ваши родители, конечно же, так решат, — глажу я его и девочку по голове, не удержавшись, и блонда недовольным тоном кидает мне:
— Я же говорю, отвратительное воспитание, пройдёмте со мной в гостиную! — и повернувшись к этим сладким малышам, продолжает: — К взрослым надо обращаться на «вы», сколько вам говорить! Вот вас и научат правильным манерам!
И я следую послушно за ней мимо дорогих картин на стенах и по дорогущим восточным коврам ручной работы. Интересно, кто она вообще такая? Но что-то мне подсказывает, что уж точно не настоящая мать…
Впрочем, для меня сейчас главное получить эту работу, за которую очень хорошо платят, а кто чьи родители, разберёмся со временем! Тем более, это не моё дело, — вздыхаю я пор себя.
— Сколько вам лет, Илона? — сразу же с ходу задаёт мне вопрос блондинка.
И хотя вся информация указана в моём резюме, я ей послушно отвечаю:
— Тридцать семь, скоро будет тридцать восемь…
— Просто отлично, удовлетворённо вздыхает блонда, как будто возраст для неё — самое важное условие приёма на работу. — А что у вас с опытом работы с детьми? У вас вообще есть свои дети? — весьма бестактно спрашивает она, но мне выбирать не приходится, и я сдержанно ей отвечаю:
— К сожалению, своих детей нет. Но у меня есть опыт работы: после института я работала в младших классах учителей в школе-гимназии.
Это было ещё до того, как я встретила Колю, и мы решили с ним открыть свою фирму.
— Ну что же, мне всё ясно, — надменно смотрит на меня женщина.
И я про себя решаю, что всё, собеседование провалено. Едь если бы она действительно хотела взять меня на работу, то, наверное, попросила бы провести с детьми какое-то тестовое занятие или ещё что-то типо того? Но, похоже, её интересовали только два вопроса: мой возраст и наличие детей.
— Мы внимательно изучим всех кандидатов и свяжемся с вами, м недвусмысленно даёт она мне понять, чтобы я уходила, и я послушно встаю, чтобы идти на выход.
— Мама, мама! Ты что, уже уходишь?! — вдруг вскакивают со своего
