Здравствуйте, дети, — открываю я дверь в детскую, и слышу радостный визг:
— Мама, мама пришла! — и двое тёплых комочков бегут мне под ноги и обнимают за колени, и я, не удержавшись, сажусь прямо на пол, и тёплые ладошки обнимают меня.
— Ваня, Маруся, почему вы зовёте меня мамой? — спрашиваю я их наконец-то.
— Ну потому что ты самая настоящая наша мама! — радостно кричат они.
— А разве Анжела вам не мама? — осторожно пытаюсь выспросить я у них правду.
— Никакая она нам не мама! — кричит Ваня.
— Она нам просто тётя! — поддакивает Маруся.
Ну хорошо, разобрались… Анжела им какая-то тётя, а вот что с их папой, это отдельный вопрос…
Весь мой день проходит в занятиях и играх с детьми, и я стараюсь вообще не появляться на глазах у этой Анжелики, и кажется, у меня это отлично получается. И если честно, несмотря на все эти дикие обстоятельства моей жизни мне кажется, я даже не помню, когда я в последний раз была вот так вот счастлива: просо занималась домом и детьми, которых у меня никогда не было. И не будет, — мысленно поправляют я сама себя. И не будет. Но странным образом я совершенно не чувствую, что Ваня с Марусей мне чужие. Такое ощущение, что они были со мной всегда, и когда они постоянно называют меня мамой, я даже перестаю поправлять их, потому что признаюсь самой себе, что это самое лучшее слово, каким только меня можно называть!
К вечеру мне начинает казаться, что я здесь живу уже полжизни, и моя прошлая жизнь с Колей и Алёна просто стираются из моей памяти словно ластиком, не оставляя в ней и следа. Никогда бы не подумала, что такое вообще возможно!
У меня такое чувство, что мы здесь вчетвером, в этом заколдованном доме: я, Маруся с Ваней и Катя, которая готовит нам завтраки, обеды и ужины. И мы едим здесь же, на кухне, даже не пересекая невидимую черту, где царят дорогие картины, персидские ковры и французский хрусталь. Нам и здесь хорошо! Тем более мне самой совершенно не хочется лишний раз натыкаться на эту Анжелу, вечно взирающую на мир с недовольным видом. В конце концов, я просто делаю свою работу. И делаю её хорошо.
Перед самым сном я набираю для детишек тёплую ванну с пеной, и сама веселюсь и брызгаюсь с ними под звуки детских песенок из колонки. И тут Маруся мне говорит:
— Мама Илона, ну я же говорю тебе, что ты наша мама, посмотри, у тебя такие же родинки, как и у меня!
И она мне демонстрирует на своей ручке три большие круглые родинки, расположенные по прямой линии, как-будто браслет из бусинок на запястье. Я в изумлении смотрю на свою руку: у меня ведь точно такие же! А я считала это всегда такой редкостью! И мой Коля всегда целовал мою кисть в этом месте и говорил: «Мой любимый браслет».
— И у меня, и у меня, — высовывает руку из воды и разбрасывает вокруг себя хлопья пены Ваня. — Мы все трое — близнецы? — спрашивает он меня в надежде.
— Вы с Марусей — точно двойняшки! — со смехом отвечаю я ему.
Но у меня никак не идёт из головы такое поразительное совпадение. Кто бы мог подумать, что я встречу ещё таких же, как и я, людей, с таким же, как и у меня, родинками на руке!
— Ну как вы тут, галчата? — вдруг слышу я мужской голос за спиной, и, обернувшись, вижу его.
Тимофея. Которого видела последний раз больше двадцати лет назад. На школьном выпускном.
— Папа, папа, пришёл! — выпрыгивают прямо как есть, голышом, дети из ванной и бросаются к мужчине, и он подхватывает их на руки, обнимая и целуя, наплевав на свой дорогущий итальянский костюм, который весь теперь покрыт ошмётками мыльной пены.
— Ну как вы тут без меня, мои котятки? — гладит он их по мокрым головкам и обращается уже ко мне: — А вы наша новая гувернантка, так ведь?
— Илона, — киваю я ему, не отрывая от него взгляда. Может быть, я всё-таки обозналась? Ведь больше двадцати лет прошло!
— Илона? — переспрашивает мужчина, аккуратно ставя детей на пол. — Это ты?
И я улыбаюсь в ответ:
— Тима, а это — ты? Тебя точно не узнать! — смеюсь я.
— А ты практически не изменилась, — бормочет Тимофей Спасский — мой бывший одноклассник. — В первые секунды мне показалось, что у меня прость после напряжённого рабочего дня случились галлюцинации, — объясняет он.
— Ты мне льстишь, — встаю я на колени, и начинаю вытирать детишек пушистым полотенцем.
— Нет, я просто не мог даже и представить, что ты здесь окажешься. Это всё равно что увидеть… приведение! — подбирает он правильное слово, и дети сразу же начинают верещать:
— Привидение, привидение! Наша новая мама — привидение!
— Дети, ваш папа совсем не это хотел сказать, — пытаюсь успокоить я их.
— А кто ты? Ты настоящая? — маленькие ладошки тщательно ощупывают меня, чтобы убедиться, что я из плоти и крови.
— Ваш папа хотел сказать, что мы с тётей Илоной учились много лет назад в одной школе. Мы — бывшие одноклассники, — подхватывает Тима второе полотенце и начинает вытирать Ваню. — Так что тут делаешь?! — снова переспрашивает меня Тимофей всё ещё зачарованно глядя на меня.
— Слушай, я ваша новая гувернантка, — пытаюсь я перебить детей, которые продолжают утверждать, что я их новая мама. — А ты что здесь делаешь? — уже переспрашиваю я Тиму. — Вообще-то я ожидала увидеть господина Раевского, как прописано в договоре, — смеюсь я.
— Раевская — это фамилия Анжелы, — смущённо отвечает Тима. — Так значит, это она тебя наняла для наших деток.
— Или только для твоих? — понизив голос, многозначительно глядя на Тимофея, переспрашиваю я.
— Технически — наших, — уточняет Тима. — Долгая история. Как-нибудь расскажу.
— Но ты не обязан, — улыбаюсь я. — Теперь ты не мой бывший одноклассник, а мой новый работодатель.
— Ах, да, — задумчиво трёт переносицу Тимофей. — Если честно, проще представить в этой роли Надежду
