чокаемся. — В любом случае, чтобы там не случилось у тебя, я очень рад, что ты оказалась здесь, у нас в доме! — говорит он. И я очень сомневаюсь, что его жена или любовница Анжела думает то же самое.
Но как ни крути, вино и вкусная еда делают своё дело, и уже через полчаса мы весело болтаем с Тимофеем, и он с интересом слушает мой рассказ о моих бывших успехах на моей прошлой работе в качестве директора по развитию.
— Послушай, мне кажется, твой муж потерял очень ценного сотрудника в твоём лице, — вдруг замечает Тима. — Пожалуй, я бы многое отдал, чтобы ты на меня работала!
— Так я и так работаю на тебя, у тебя просто чудесные дети, — смеюсь я.
— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду твою работу по развитию бизнеса… — перебивает меня Тимофей. — Не мне тебе рассказывать, как сложно найти хорошего работника!
— О да, — закатываю я глаза, смеясь, и тут же ловлю на себе полный злобы взгляд Анжелы.
И я тут же одёргиваю сама себя. Похоже, я и сама сейчас влезаю в шкуру моей стервы-бывшей подруги Алёны, перетягивая всё внимание на себя? И я стараюсь сгладить острые углы:
— Да что мы обо мне. Ничего особенного! Расскажите лучше, как вы познакомились, как давно вы вместе? — обращаюсь я к ним обоим. Тем более мне самой интересно, как же эта парочка оказалась вместе…
— А у нас очень необычная история, правда? — вдруг загораются глаза Тимофея тёплым огнём, и я вижу, с какой любовью он смотрит на свою перекачанную силиконом куклу.
И Анжела, нервно посмотрев на меня, отвечает:
— Да, конечно, но не думаю, Тимоша, что Илоне будет интересно её услышать, — и мой друг отвечает:
— Конечно, конечно, я понимаю… такое не всем и расскажешь, конечно же… Как-нибудь потом… — И уже обращаясь ко мне, добавляет: — Да, история, достойная романа, поверь, такое даже и представить себе сложно…
И я с улыбкой отвечаю:
— Я вам верю. И прекрасно знаю, что жизнь, зачастую, намного богаче вымысла. Ну что же, благодарю вас за приглашение, но мне, пожалуй, пора идти спать, завтра сорванцы наверняка проснутся ни свет ни заря, а их няня уже должна быть собрана и во всеоружии, — поднимаюсь я со стула, и Тим подскакивает тоже:
— Давай я тебя провожу! В нашем доме несложно и заблудиться, если не знать, куда идти, — но я мягко останавливаю его:
— Ничего страшного, не буду больше вас отвлекать от семейного тихого вечера, — и с этими словами я выхожу из комнаты.
По-моему, сегодняшняя беседа добавила мне только больше вопросов, чем ответов. Но я собираюсь во что бы то ни стало разобраться, что же это за такая странная семейка…
Но перед тем, как лечь спать, я всё-таки пишу своей Гале, и еще почти час перед сном рассказываю ей обо всём случившемся со мной за день. На этот раз мне точно нужен чей-то совет. Особенно её. Больше я не собираюсь совершаться глупых ошибок.
И Галя, внимательно выслушав меня, говорит:
— Ты знаешь, девочка, я, конечно, не ясновидящая, но мне что-то очень напоминает вся эта ситуация… В доме, где я сейчас работаю… — и она мне коротко пересказывает историю своих новых хозяев, но я всё ещё не улавливаю никакой связи с моим положением.
— К чему ты это мне всё говоришь? — с нетерпением переспрашиваю я свою Галю.
— А к тому, что пока рано делать выводы, но я тебе дам сейчас один совет, и ты должна всё чётко сделать, чтобы обезопасить себя, договорились? — и она даёт мне подробную инструкцию, и я внимательно всё записываю, что завтра же сделать то, что мне посоветовала Галя.
Теперь-то уж точно у неё есть огромный опыт в таких делах.
Как ни странно, дни проходят за днями, и если не обращать внимания на Анжелу, с которой я стараюсь общаться по минимуму, то жизнь в новом доме у меня протекает просто прекрасно. Меня не покидает чувство, что это и есть мой настоящий дом, и моя настоящая семья, конечно же, я имею в виду Марусю и Ваню: наконец-то я обрела детей, о которых даже никогда не смела и мечтать, и теперь самое страшное для меня сейчас, что меня могут разлучить с ними. Поэтому я стараюсь как можно меньше показываться на глаза силиконовой кукле, и мы с детьми отлично проводим время и втроём, даже не заходя на «чужую» территорию.
Меня поражает, как редко Тима бывает дома: такое ощущение, что он специально всё своё время и жизнь посвящает работе, чтобы как можно реже появляться здесь. Хотя нет, я к нему несправедлива: каждый вечер он всегда приходит к нам в детскую и общается с детьми. Иногда он читает им сказки, иногда ужинает вместе с ними, и я не могу упрекнуть его в том, что н плохой отец. И словно прочитав мои мысли, Тимофей однажды сам заводит со мной разговор:
— Ты знаешь, Илона, ты, наверное, считаешь, что я плохой отец? — и я мотаю головой в ответ:
— Конечно нет, ты просто замечательный отец! Я думаю, многие дети могли бы о таком только и метать.
— Не спорь, — грустно отвечает мне Тимофей. — Я отлично понимаю, что должен проводить больше времени с семьёй, и я пытаюсь это делать, поверь. Просто сейчас такое сложное время, у меня намечается важная сделка, и я весь на нервах. Но после неё, — вдруг улыбается он, — мы все поедем в небольшой отпуск! Я уже решил!
И Маруся с Ваней начинают прыгать радостно вокруг него:
— В отпуск! Ура! На море!
— Может быть и на море, — обнимает он ребятишек, и моё сердечко сжимается от нежности, когда я вижу их во так втроём: сына, дочку и отца. — Только обещайте себя хорошо вести! — шутливо говорит он им.
— Да, мы будет себя хорошо вести! — кричат малыши в ответ, перекрикивая друг друга. — Мы поедем вместе с нашей мамой? С Илоной? — уточняют они.
— Да, мы поедем вместе с мамой. И с Илоной, — с нажимом повторяет он, и, виновато посмотрев на меня поясняет: —
