– Не могу поверить, что ты осмеливаешься говорить мне подобные вещи…
– Конечно… Ты ведь сам рассказал, что окружил себя удобными людьми, которые говорят тебе только то, что ты хочешь слышать! – Полли отпрянула от него с презрительным выражением лица. – Я не принадлежу к их числу, Рауль! Ты требуешь жертв от меня, а сам? На какие жертвы и неудобства готов пойти ты ради ребенка? Молчишь? – Полли трясло от ярости. – Конечно же, известный плейбой превыше всего ценит свою драгоценную свободу, не так ли?
– А почему бы и нет? – Рауль оставался неподвижен и холоден. – Я никогда не лгал женщинам, не обещал неземной любви и постоянства…
– Знаешь, Рауль, слушая тебя, я начинаю презирать свой пол. Но больше всего я презираю тебя! – Полли почти кричала. – Значит, для тебя одни законы, а для меня – другие? Ты – лицемер с двойной моралью! Такому неандертальцу следовало бы жить в доисторическую эпоху! Ты говоришь, тебе нужен этот ребенок, но даже ради него не хочешь связывать себя никакими обязательствами, как сделало бы большинство мужчин на твоем месте. При этом ты мне предлагаешь…
– Из этой невыносимой ситуации, в которой мы оказались, есть только два выхода, и я их тебе перечислил. Я не собираюсь извиняться за то, что тебе не нравится это слышать. Такова реальность! – Каждое слово Рауля жалило, как укус змеи.
– Реальность? Ты называешь «реальностью» предоставленный мне выбор – отдать своего ребенка или жить в твоей Венесуэле монахиней на задворках твоей жизни?
Рауль бросил на девушку мрачный, негодующий взгляд.
– А ты хочешь получить лицензию на право спать когда и с кем тебе заблагорассудится?
– Не надо иронизировать. Ты прекрасно понимаешь, что я говорю не об этом.
– А я – об этом! Мне, конечно же, будет отказано в счастье разделить с тобой постель без всякой идеалистической чепухи типа заверений в вечной любви, предложения руки и сердца… Я прав? – В тигриных глазах горела ярость и, как ни странно, удовольствие. Рауль явно забавлялся шоком, в который поверг Полли разговор на столь интимную тему. – Как видишь, ни ты, ни я не можем иметь то, что хотим, поскольку мы хотим абсолютно разного!
– Я не хочу тебя… в этом смысле, – отрывисто пробормотала Полли. Ее лицо горело словно огнем.
Рауль окинул ее пристальным взглядом, раздражающе мужским и всепонимающим.
– Хочешь, еще как хочешь… Сексуальный голод существует между нами с самой первой встречи.
Полли попятилась. Она не ожидала, что Рауль знал о ее глупой влюбленности, о том, как сильно он ее привлекает.
– Нет… – выдохнула она сквозь стиснутые зубы.
– Я не хочу пользоваться своим преимуществом. Давай закончим разговор, иначе ты расплачешься.
– Не обольщайся… Я первая бросила тебя! – выкрикнула Полли. Она испытывала отвращение к Раулю, к себе, ее раненая гордость истекала кровью. – Позволь мне сказать тебе еще кое-что. Я ценю себя намного выше, чем твои белокурые Барби.
– Ты знаешь, я восхищаюсь тобой. Действительно восхищаюсь. – Голос Рауля звучал спокойно и невозмутимо. Видимо, ему удалось взять себя в руки и подавить свой гнев. – Но твои моральные принципы столь высоки, что еще в Вермонте я решил держаться от тебя на расстоянии.
– Тогда ты, наверное, уже понял, что я поеду в Венесуэлу, а ты получишь законное право заниматься воспитанием своего ребенка, только если женишься на мне, Рауль! – Полли выкрикнула эти слова с выражением отчаяния и отвращения на лице.
Рауль был напряжен как струна, топазовые глаза смотрели недоверчиво.
– Это не смешно, Полли. Сейчас же забери свои слова обратно.
– Почему? Ты хочешь, чтобы я солгала тебе? Сказала, что имею в виду что-то другое? – требовательно, почти грубо допытывалась Полли. Ее лицо пылало, она нетерпеливым жестом отбросила волосы со лба. – Я честна с тобой, Рауль. Если я останусь в Англии, то буду распоряжаться своей жизнью, и ты не будешь иметь право вмешиваться в нее. В Венесуэлу же я поеду только в качестве твоей жены!
– Ты не можешь говорить это всерьез, – убежденно сказал Рауль.
Полли пристально посмотрела на него. Клокотавшие в ней гнев, обида, горечь готовы были взорваться.
– Я говорю абсолютно серьезно. Хочу посмотреть, чем готов пожертвовать ты, требуя от меня пожертвовать всем! В чем разница между нами? Я не так богата и могущественна, как ты? Или в том, что я хочу стать настоящей матерью нашему ребенку и жить полноценной жизнью, а ты убежден, что я – всего лишь досадное приложение к твоему ребенку, не имеющее никаких прав?
Рауль отпрянул от нее, словно она ударила его. Лихорадочный румянец медленно заливал его шею и высокие скулы.
– Я отвезу тебя в клинику, – более мягко, чем обычно, произнес Рауль. – Нет смысла продолжать разговор.
Спустя два дня Полли все еще находилась под впечатлением злосчастного обеда, закончившегося полной катастрофой их взаимоотношений с Раулем.
На короткое время из подавленного состояния ее вывела заметка, которую она прочитала в газете месячной давности. Оказывается, ее подруга Макси Кендалл, с которой они вместе выросли, несколько недель назад вышла замуж. Макси и ее муж Ангелос Петронидес держали в секрете факт бракосочетания и лишь спустя некоторое время сделали официальное заявление для прессы. Полли несколько раз перечитала заметку, внимательно рассматривая фотографии. Счастливая улыбка на лице Макси обрадовала Полли, и она мысленно пожелала молодоженам всего наилучшего.
В последний раз она видела Макси, когда зачитывалось завещание Нэнси Лиуорд. Помимо Полли у Нэнси были еще две крестные дочери – Макси и Дарси. Хотя в детстве девочки очень дружили, во взрослой жизни их пути разошлись.
Макси стала известной моделью и жила в Лондоне. О ее многочисленных романах много писалось в светской хронике. Дарси была матерью-одиночкой и очень редко покидала свой дом в Корнуэлле. Поначалу Полли поддерживала связь с обеими подругами, но вскоре это стало невозможно из-за ссоры между Макси и Дарси.
– Она потрясающая, – с придыханием произнесла молоденькая медсестра, через плечо Полли рассматривая фотографию Макси на подиуме во время дефиле. – Как бы я хотела так выглядеть!
– А кто бы не хотел? – с улыбкой согласилась Полли и вдруг осеклась. Макси – воплощение всего того, что притягивает Рауля в женщинах, его идеал сексуально привлекательной женщины. Высокая, стройная, ошеломляюще красивая блондинка. А она, Полли? Полная противоположность – худенькая, рыжеволосая, росточком метр пятьдесят. Никогда в жизни она не выглядела ни изысканной, ни шикарной, ни роковой.
И сразу же в душе Полли с новой силой всколыхнулись обида и злость.
