— Нет. Не всегда. — Он больше не держал ее. — Тебе сейчас лучше идти спать. Встретимся завтра утром.
— Хорошо.
Ее удивила появившаяся в его поведении отчужденность, и она лихорадочно пыталась сообразить, была ли она тому причиной.
Он закурил сигарету и, собираясь уходить, оглянулся.
— Ты сама готовишь или покупаешь полуфабрикаты? — спросил Джейк ни с того ни с сего.
Морин замялась.
— Сосиски, печенье, яйца — вот мое меню. А ты готовишь?
Он отрицательно помотал головой и горько усмехнулся.
— Нет времени.
— Ты можешь позавтракать со мной, — быстро сказала она.
— Правда?
— Продуктов у меня всегда хватает. Бэгуэлл ест очень мало, — со смехом ответила она.
— Во сколько?
— В девять, — вздохнула Морин.
Джейк кивнул.
— Тогда до завтра.
Она проводила его красноречивым взглядом. Это не сон. Все происходит на самом деле. Если бы ей сказали неделю назад, что ее злейший враг превратится в друга, она бы ни за что не поверила. Она уже перестала думать о том, кем он мог оказаться. Слежка за ним начала терять свою привлекательность. Теперь ей было не до игры в шпиона.
На следующее утро в шесть часов Морин уже была на ногах. Она испекла печенье и собиралась поджарить яичницу с беконом.
Она все еще была занята на кухне, готовя завтрак, одетая в пижамную рубашку, с голыми ногами и рассыпавшимися по плечам волосами, когда послышался тихий стук в дверь.
Сгорая от любопытства, Морин отдернула занавеску и посмотрела во двор. Там стоял Джейк. На нем был уже ношенный, но очень приличный серый костюм, белая рубашка и галстук.
Пиджак он держал в руке. Почему он не носит тот шикарный костюм, в котором она видела его пару дней назад? — подумала она. Может, он догадывается о ее подозрениях и таким образом хочет их развеять?
Она открыла дверь и только тогда вспомнила, что одета по-домашнему. Она вспыхнула, заметив, как его взгляд скользнул сначала по ее длинным загорелым ногам, а затем, поднявшись к груди, остановился на ямке, угадывавшейся под пижамной тканью.
— У меня просто нет халата, — смущенно ответила она.
Джейк посмотрел ей в глаза.
— У тебя прекрасное тело, — спокойно ответил он. — На нем достаточно одежды. И я, между прочим, не распутник.
— Я не это имела в виду, — стала оправдываться Морин. — Я просто…
Он вошел, закрыв за собой дверь, бросил пиджак на стул и, не сводя с нее своих темных глаз, приблизился. Она невольно подалась назад, но он взял ее лицо в руки и ласково погладил по щеке.
— Зачем ты убегаешь от меня? — тихо спросил он, глядя в ее широко раскрытые глаза. — Я не причиню тебе вреда.
— А я тебя и не боюсь…
Джейк наклонился к ней и приник к ее губам. Не отрываясь, он целовал ее, пока не почувствовал, что она расслабилась и робко приблизилась к нему.
Воодушевленный ее покорностью, он обнял ее за талию и нежно привлек к себе. Это было дьявольски возбуждающим — чувствовать ее соски через тонкую ткань рубашки и знать, что под ней на Морин ничего нет.
— Иди ко мне, — прошептал он. — Обними меня.
— Я… я не одета, — ответила она тоже шепотом, чувствуя, что теряет контроль над собой.
— Господи, я знаю! — отрезал Джейк. Его руки ласкали плечи Морин. Он не выдержал и застонал.
— Что такое? — прошептала она, подавшись назад, чтобы видеть его лицо. — Я что-то сделала не так?
Он изо всех сил сжал зубы и ничего не ответил. Как она была не похожа на тех женщин, которых он знал раньше! Он настолько возбудился, что готов был повалить ее на кровать и сделать то, чего ему так хотелось. Глаза Морин были широко раскрыты, в них читалось возбуждение и отчаяние. Ее губы слегка покраснели в тех местах, где он их прикусил. Она чувствовала себя девушкой, которой вот-вот предстояло стать женщиной. И ему безумно хотелось быть ее мужчиной. Ее первым мужчиной. Ее единственным мужчиной.
Его руки лежали на ее талии, и он наслаждался ее хрупкостью. Обнимая, он слегка натянул пижамную ткань и с восхищением увидел ее набухшие соски. Морин, пожалуй, даже не обращала внимания на эту деталь, которая сводила Джейка с ума.
— Лучше иди оденься, — тихо сказал он, пожирая ее глазами. — Ты представить не можешь, какой желанной сейчас выглядишь.
Ее лицо просветлело. Он ослабил объятия, и Морин с улыбкой слегка отстранилась от него.
— Это правда?
Джейк отвернулся и вытащил из пачки сигарету. Лицо его было мрачным.
— У тебя, кажется, есть кофе? — спросил он сдавленным голосом.
Морин не поняла такой перемены в его настроении. Возможно, он плохо спал этой ночью…
— Да, конечно. Сваришь сам, ладно? Я скоро вернусь. — Она вошла в спальню и захлопнула дверь, все еще чувствуя звон в ушах после его жадных, голодных объятий. Целоваться так, как они целовались, было здорово, но вместе с тем — страшновато.
Морин чувствовала головокружение и слабость во всем теле. Только что она испытала совершенно новое для себя ощущение. Это была какая-то сладкая, тянущая боль. Странная реакция на поцелуй, подумала девушка и, опомнившись, бросилась надевать платье и чулки, на минуту задержавшись перед зеркалом, чтобы привести в порядок растрепавшиеся волосы. Она была молода и очаровательна, но не прекрасна… Вздохнув и посмотрев на свое отражение в зеркале, Морин надела вечно спадающие очки, вернулась в комнату, неся в одной руке свои белые туфли на шпильке, а в другой — сумочку, и сложила все это на стул. Потом прошла на кухню.
Джейк, сидевший с чашкой черного кофе в руке, улыбнулся, увидев ее. В его глазах читалось страстное желание снять это ненужное платье, распустить ее роскошные волосы и…
Она покраснела, прочитав его взгляд.
— Теперь нормально?
— Да. Теперь нормально, — ответил он машинально.
— Я сейчас приготовлю яичницу, — сказала Морин, потянувшись за кухонным фартуком. Он с восхищением наблюдал за ее движениями, удивляясь, насколько уютно она выглядит. Он никогда толком не видел, как женщины готовят. Это было занятно.
— Это для меня как другой мир, — неожиданно заметил он. — Я никогда не чувствовал себя так свободно, и мне никогда не было так хорошо вдвоем с женщиной.
Она повернулась к нему.
— В самом деле? — радостно спросила она.
— В самом деле. Мне с тобой очень хорошо.
Она скромно опустила глаза и повернулась к плите.
— Мне тоже с тобой хорошо, Джейк. Услышав свое имя, он почувствовал себя не очень уютно и повернулся на стуле.
— А тебе нравится работать у Блейка? — вдруг спросил он.
— Очень, — призналась она. — Правда, бедняга последнее время так переживает. За прошедшую неделю он превратился в комок нервов. Совсем на него не похоже. Наверное, это все из-за самолета. Он из-за него совсем изнервничался. Как ты думаешь, это может быть делом рук какого-нибудь диверсанта?
