Сэм ничего не замечал: ни криков, ни недовольства взрослых, – он был слишком увлечен своим паровозиком.
Калеб покачал головой.
– И эти битвы тянутся месяцами. Откровенно говоря, я уже начинаю терять терпение.
– Сэму это не на пользу, – сказала Элен сочувственно. Калеб вздохнул.
– Я все время старался держать его в стороне. Дети очень восприимчивы. Но когда Энид неожиданно решила посетить нас в эти выходные, я почти вышел из себя.
Теперь понятно, почему в прошлую пятницу Калебу так не хотелось уходить от них, подумала Элен. Уж куда лучше играть в шахматы, чем выслушивать разглагольствования Энид Картер!
– Мне очень жаль, что вам ни за что ни про что досталось. – Калеб встревожено посмотрел на нее.
– Вашей вины в том нет. – Элен пожала плечами. Вспомнив слова Энид, она зарделась.
А если бы Элен и в самом деле была подружкой Калеба?
– Самое грустное, – продолжил Калеб, – Энид понимает, что Грэхем любил Сьюзен, но он не подходил, по ее мнению, на роль мужа ее дочери. А тот «приличный» молодой человек – попросту рохля, которым можно вертеть как угодно. Это-то Энид и нравилось. Когда же Сьюзен вышла замуж за Грэхема, то был единственный случай открытого неповиновения. И Энид никогда ей этого не простит, – добавил он мрачно.
И того человека, за которого ее дочь вышла замуж, тоже никогда не простит, если судить по ее словам.
– Я сказал «открытого неповиновения», но если б только Энид знала… – Калеб вздохнул.
– Продолжайте, – попросила Элен. И тория настолько захватила ее, что останавливаться на полпути было бы обидно. У нее было такое* же ощущение, как когда читаешь интересный роман, а последних страниц нет.
Калеб набрал в легкие побольше воздуха. Воспоминания бередили ему душу.
– Если Энид будет и дальше продолжать в том же духе, я могу не выдержать… А если сорвусь, боюсь, совершу непростительное…
Он снова покачал головой.
Элен видела, какие муки доставляет ему эта мысль. Ей оставалось только догадываться, какие усилия он прилагал, чтобы не выйти из себя.
Калеб печально посмотрел на нее.
– Я, в общем-то, не жестокий человек. – Он усмехнулся. – Возможно, вы так не думаете…
Элен и сама не знала, что ей думать. Все эти избитые фразочки из «мыльных опер», вроде «я так запуталась», «не знаю, что и думать», прежде казавшиеся Элен глупыми, сейчас только и приходили на ум. На каких условиях Калеб договаривался с отцом о продаже дома, ей было неизвестно. Однако то, с каким терпением он выслушивал Энид Картер, вызывало у Элен восхищение. Он совсем не такой, каким поначалу она его себе воображала.
Элен сочувственно коснулась его руки, как вдруг, к ее ужасу, Калеб резко обернулся и заключил ее в объятия, прижавшись губами к ее шее.
Ее тревога переросла в панику, когда она поняла, к чему все это может привести. Синие глаза секунду вглядывались в ее лицо, и вот уже Калеб опустил голову и прижался губами к губам Элен.
Тепло разлилось по ее телу. А он прижимал ее к себе все крепче и крепче. У Элен едва не подкосились ноги. Она, ища опоры, вцепилась в его плечи и сразу почувствовала силу перекатывающихся под пальцами мышц. Калеб все целовал и целовал ее, одновременно и пугая, и даря ей наслаждение.
– Поцелуй Сэма!
Элен испуганно отпрянула. Малыш, дергая ее за юбку, требовал к себе внимания. Она присела на корточки и обняла ребенка, благодаря судьбу за чудесное избавление. Еще секунда – и она потеряла бы себя!
– Звонит Калеб, спрашивает тебя, – сказал отец.
При упоминании его имени у Элен бешено забилось сердце.
Чувствуя на себя взгляд отца, она с трудом встала.
– Возможно, он хочет еще раз поблагодарить меня за то, что я вчера погуляла с Сэмом, – нервно проговорила она, одергивая и разглаживая юбку.
Отец загадочно улыбнулся.
– Ну да, возможно, ты и права, – отозвался он, но в глазах заиграли насмешливые огоньки.
Элен не могла обижаться на него. Вчера он застал ее врасплох. Когда она вернулась, он был уже дома. А она влетела с разгоряченными щеками, еще не успокоившись от поцелуя Калеба. Конечно, отец заметил, что с ней творится что-то неладное, хотя красные щеки и горящие глаза могли означать и гнев и обиду, однако через несколько минут она поняла, что отец догадывается об истинной причине волнения. И с тех пор хитроватая улыбка все не сходит с его лица.
Тогда Сэм спас положение. Элен вырвалась из объятий Калеба и переключила все внимание на ребенка, стараясь не смотреть на мужчину рядом с ней. Через некоторое время, немного успокоившись, она встала, но все равно не могла смотреть Калебу в глаза. Элен торопливо попрощалась и направилась к двери.
Калеб проводил ее. На прощанье пожал ей руку, отчего волнение Элен усилилось. Она не удержалась и посмотрела ему в глаза, вновь почувствовав потребность очутиться в его теплых объятиях.
Но все-таки сдержалась, вырвала руку и выбежала из дома.
Элен до сих пор не понимала, что же произошло между ними вчера. Мешки под глазами свидетельствовали о бессонной ночи – раздумья не давали уснуть. Как такое получилось? Стояла разговаривала с ним, а потом вдруг оказалась в его объятиях! Как она могла! На нее это совершенно не похоже! Однако вопреки всему Элен чувствовала, что хочет видеть Калеба, быть с ним рядом. Эти мысли сводили с ума.
О чем он хочет говорить с ней сейчас?
Возможно, действительно всего лишь поблагодарит за то, что побыла с Сэмом. Хотя нет, если вспомнить вчерашний поцелуй…
– Я слушаю, – проговорила она сдавленным голосом, чувствуя, как внутри ее все холодеет.
– Элен!
Он всего лишь произнес ее имя. События вчерашнего вечера снова всплыли в памяти. Она провела языком по внезапно пересохшим губам и словно вновь пережила вчерашнее прощание. Сумасшествие!
– Мне нужно увидеться с тобой.
– Нет! – воскликнула она и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, понимая, что выдает себя с головой. – Мысль не слишком удачная, – добавила она тихо.
В течение долгих секунд из трубки не доносилось ни звука. Когда же Калеб вновь заговорил, голос его звучал спокойно.
– Я хочу пригласить тебя на ужин в благодарность за то, что…
– Спасибо, не стоит, – твердо сказала она. – Я… я занята.
– Я даже не успел сказать, когда приглашу, – усмехнулся Калеб.
Надо же так сглупить, обругала она себя. Что с ней случилось? Обычно она была спокойной и уравновешенной. Если бы и вчера проявила решительность, Калеб не посмел бы звонить сегодня.
