— Мы вынуждены будем искать тебе замену.
— Я не политик! — Ричард вскочил и расплескал остатки кофе.
Этажом выше послышались шаги, вода побежала по трубам. Вскоре на кухне соберутся все родственники Бейли.
— Да при чем тут политика! — Говард открыл холодильник, достал упаковку яиц и по инерции еще одну. — Если ты, конечно, не имеешь в виду сексуальную политику.
Ричард улыбнулся.
— Мы не должны говорить о сексе за столом! — Это правило придумала Одри, когда мальчики подросли и стали задавать откровенно смущающие вопросы за обедом.
— Брак… — начал было отец.
— …Это пожизненное заключение, — закончил Ричард. — Если вы с мамой мечтаете о внуках, то нечего беспокоиться. Чарльз обеспечит.
Старина Чарльз всегда заполнял прорехи в беззаботной жизни своего братца.
— Я думаю о твоем счастье, сынок. Тебе смешать коктейль? Достань, пожалуйста, миксер.
Ричард потянулся к верхней полке, обрадовавшись перемене темы.
— А хочешь приготовлю тебе омлет?
— Нет, спасибо, пап. — Ричард потер щетинистый подбородок, подумав, что надо было побриться, пока весь дом спал. По его расчетам, оставалось меньше минуты, до того как кухня будет атакована голодной толпой. — Мне надо идти.
Отец прислушался к звукам, доносящимся из глубины дома, и его лицо осветилось:
— Сюда идет твоя мать.
Очевидно, он умел угадывать ее по шагам.
— Увидимся позже, — бросил Ричард, в то же мгновение ловко выскальзывая через заднюю дверь.
— Ждем тебя к обеду. И пригласи Линду, мы бы хотели встретиться с ней.
Ричард остановился:
— Попробую… Если она захочет говорить со мной на эту тему.
Он рванул на машине так, что только взвизгнули шины. Но спешил молодой человек не для того, чтобы поговорить с Линдой. Хотя повидать ее было бы сейчас очень кстати.
Линда жила в красивом, стильном доме, расположившемся на одном из холмов, окруженном живописной местностью. К двухэтажному строению вела посыпанная гравием дорожка и примыкал гараж. Часть задней стены дома на уровне второго этажа была остеклена, открывая прекрасный вид на отвесно спускающуюся лощину с тоненькой серебристой ниточкой ручейка на дне.
Ричард позвонил, и донесшийся из глубин жилища голос позволил ему войти. Он был здесь как-то, поэтому знал, что, поднявшись по темной дубовой лестнице, увидит перед собой потрясающую панораму окрестностей. В это время года лощина была пестро-золотой. Большинство листьев опало и укрывало землю желто-коричневым ковром. Высокие серебристые стволы и простирающиеся вширь ветви деревьев каллиграфически точным рисунком выделялись на фоне неба. Было сухо и ясно.
Ричарда потянуло прогуляться там.
— Эй, спускайся сюда! — прокричала Линда снизу. Кухня и столовая находились на первом этаже.
Кухня была просторной и уютной — матовая с растительным узором плитка, покрывающая стены до потолка, строгая березовая мебель, огромный оранжевый светильник и такого же цвета коврик на полу. Все вокруг сияло чистотой и располагалось на своих местах. Линда даже готовить пыталась, не устраивая беспорядка. Ричарду пришло в голову, что здесь он вполне мог бы жить, если б у него появилось желание обосноваться на одном месте.
— Доброе утро. Я приготовила завтрак. — Она открыла шкафчик и достала две тарелки, затем легким движением руки выдвинула еще один ящик, вынула оттуда две ложки. Жестом пригласив гостя сесть за покрытый салфеткой стол, расположенный у окна, девушка вынула из холодильника тарелки с нарезанной ветчиной и сыром. Затем Линда поместила дымящуюся кастрюлю с кашей между тарелками, сказав при этом:
— Здоровая пища как раз для тех, кто любит риск.
— Но я…
— Не надо отказывать мне в просьбах. Их всего две. Пожалуйста, сядь. Мне не хочется есть в одиночестве.
— Я позавтракал дома. И только пришел сказать…
— Чаю? — Она ослепительно улыбнулась ему. — Не беспокойся, я не жду, что мой первый урок будет длиться слишком долго. Он закончится еще до того, как ты заметишь это.
— Как хочешь, — сказал мужчина, усевшись наконец.
— Ты вернулся вчера домой к родителям? — Она проглотила ложку овсянки.
— Знаешь…
— Тогда сделка отменяется.
Что ему было сказать в ответ?
Молодые люди быстро покончили с овсянкой. Линда ловко вытерла стол и сложила посуду в машину. Она обходилась со своим гостем крайне доброжелательно, что превращало их разговор просто в дружескую болтовню. Но на самом деле все было не так-то просто.
— Послушай, Линда, должен сказать насчет прошлой ночи… — запинаясь, проговорил он, чувствуя внезапно образовавшийся комок в горле.
— Прошлая ночь была… была… — перебила его Линда и замолчала на секунду, подыскивая слова, — единственным исключением, — нервно закончила она и стала смотреть куда-то поверх его головы.
— Что ты имеешь в виду?
— Забудь об этом. Можешь свалить все на свадебный синдром.
— Я не знаю таких синдромов.
— Свадьбы, — она теребила пальцами край одежды, — они сводят женщин с ума. Особенно тех, кто слишком близок к эпицентру, чтобы избежать заражения.
Он вскинул бровь:
— Заражения?
— Белокружевная болезнь. Она приводит в отчаяние даже таких уравновешенных женщин, как я. Не обращай внимания на то, что я наговорила вчера.
— Ты хочешь сказать, что это все ничего не значит?
Она покачала головой.
Он встал.
— Пожалуй, пойду.
Она испугалась.
— Нет, подожди! Я имела в виду… только часть сказанного.
— Какую же часть? — Ричард пристально посмотрел на нее. — Нам надо поговорить прямо, не откладывая в долгий ящик, — стал настаивать он, неожиданно для себя обнаружив способ заставить ее сказать то, что должен был сказать сам, что, однако, не делало ему чести.
Она набрала в легкие побольше воздуха:
— Послушай, Ричард, мы просто друзья, — произнесла Линда дрогнувшим голосом. — Да, просто друзья. И впредь никаких вылазок на неизвестные территории.
Неизвестные, но не совсем… Хотя сейчас было не время говорить об этом.
— Нет вопросов, — сказал он, удивляясь, почему ему совсем не стало легче. Разве это не то, чего он хотел?
Ха! Это совсем не то, чего он хотел. Но так было правильнее.
Он увидел, как она подошла к ящику для обуви и вытащила пару новых высоких ботинок. Потом достала кожаный жилет, узкий кашемировый шарф и пару перчаток. Красота ее движений была врожденной. Девушка давно казалась ему совершенной во всех отношениях.
Это было то, в чем он ошибался.
— Ну что ж, пошли, если ты такая упрямая. Моя экипировка в багажнике.
