Новый черный внедорожник Ивана, созданный концерном BMW, радостно поблескивал в лучах осеннего солнца, заманивая внутрь светлым кожаным салоном. Думаю, немало фигуристых красавиц стали жертвами этой коварной машины и её хозяина.
День обещал быть насыщенным и интересным. Катя щебетала о различных фасонах костюмов, которые должны покорить всю толпу нежити на вечеринке, а Ваня тихонько напевал себе под нос популярную песенку, играющую в радио эфире по пять раз на дню.
Резкий визг тормозов, звон разбитого стекла, и резкий толчок в багажник машины, заставил нас отлететь от спинок кресел.
— Все в порядке?! — закричал Ванька.
— Да, всё хорошо, — ответила Катя, потирая ушибленный лоб. Я же обошлась без синяков, но испугалась, конечно, сильно.
Как всегда говорит моя мама: «Машины — это просто железки, пусть и дорогие. Вот люди — золотые», поэтому поняв, что ребята не пострадали, я успокоилась и стала оценивать обстановку.
Ваня, бледный как смерть, смотрел в зеркало заднего вида, где открывался прекрасный вид на белый седан, с переднего сиденья которого, вылезала красивая высокая блондинка, в которой Катин брат с ужасом узнал свою жену.
С Анфисой Иван познакомился пять лет назад на отдыхе в гостеприимной Турции. Прекрасная богиня нежилась под лучами солнца на лежаке около бассейна. Черный купальник бикини, прямые белые волосы, доходящие ей до уровня лопаток, соломенная шляпа с огромными полями и солнечные очки, прикрывающие половину лица девушки-загадки, не могли оставить равнодушным сердце любвеобильного Ивана.
Иван приосанился. Он расправил плечи, втянул живот и, выпятив грудь вперед, стал «маршировать» туда и обратно мимо лежака красавицы. Анфиса была прекрасна и неприступна. Она оценила все старания Ивана, только когда он, поскользнувшись на детском шлепке, неосторожно оставленном у входа в бассейн, с криком полетел в воду, по пути ударившись головой о бортик. Девушка, которая обладала разрядом по плаванью, скинув шляпу и очки на лежак, кинулась спасать незадачливого ухажера, барахтающегося в бирюзовой воде. Через год в Зареченском ЗАГСе состоялась торжественная роспись двух любящих сердец, Ивана и Анфисы Соколовых. А спустя еще четыре года, одно из любящих сердец застало другое любящее сердце без штанов в собственной спальне с собственной подругой.
Зная вспыльчивый характер супруги, Ваня решил на время скрыться из страны, отправившись в Австрию, надеясь на то, что по возвращении страсти утихнут, и Анфиса тихо с ним разведется, предварительно оттяпав солидный кусок его состояния.
Но Анфиса смотрела на это совсем по-другому. На всех порах разъяренная фурия неслась к помятой черной BMW, чтобы разобраться с неверным муженьком.
Подбежавшая девушка попыталась открыть дверь, чтобы вытащить супружника наружу, но Иван быстро сориентировался, заблокировав доступ в салон. Тогда она начала бить ногой, обутой в красную туфлю на высоком каблуке, по колесам и подвеске машины. Мы с Катей сжались от страха, хотя и не нас, предававшихся любовным утехам, Анфиса обнаружила в своей спальне.
— Лучше б я тогда тебя утопила! — кричала разъяренная девушка. — Надо было, чтобы тебя акулы в море сожрали!
— Хомячок, успокойся, давай обсудим все по-хорошему, — причитал Ваня.
— Вылезай, подлый трус! Иначе я спалю тебя как шпроту в этой консервной банке! — негодовала Анфиса, в то время, как лицо Ивана из белого цвета плавно перетекло в зеленый.
— Анфисочка, лапонька моя, я не хотел! Меня соблазнили! — оправдывался Катин брат.
— Я так и знала, что это Лера во всем виновата, — вздохнула присмиревшая девушка. — Вылезай, Ванюш, поговорим.
Доверчивый Ваня распахнул дверцу, предварительно разблокировав салон. Анфиса мигом схватила его за грудки и вытащила мужа наружу, гневно выкрикивая всевозможные ругательства, от которых в ужасе разбегались проходящие мимо мужчины и закрывали руками уши своих детей испуганные мамаши, стоявшие на улице неподалеку.
Копившая злость две недели Анфиса, вцепилась несчастному, но заслужившему, Ваньке в волосы, пытаясь другой рукой расцарапать ему лицо. Мы с Катей поняли, что смерть Ванина близка и кинулись спасать братца подруги от озверевшей жены.
Проезжающий мимо на патрульной машине сержант Иванов, увидел массовую драку на улице города, мешающую транспортному потоку и пугающую население. Подъехав к возмутителям уличного спокойствия — дерущимся трем лицам женского пола и одному мужскому, он вызвал бригаду полиции и, выстрелив пистолетом в воздух, остановил этот беспредел.
— Сержант полиции Иванов, — представился патрульный. — Разойдитесь, граждане. Что тут у нас происходит?
Мы понуро опустили глаза в серый асфальт дороги, в то время как Анфиса продолжала злобно смотреть в сторону мужа.
В это время, с мигалкой на крыше, к нам подъехала бригада полиции на служебном автомобиле.
— Проедемте в участок. Оценим побои и привлечем вас к ответственности за нарушение общественного порядка, — и уже от себя, полицейский добавил, обращаясь к Ване и Анфисе: — Вы то взрослые люди. Чему учите молодежь? — сержант Иванов усадил оправдывающихся меня и Катю, а также рассуждающую о несправедливости жизни Анфису и молчаливого Ивана в служебную машину, которая урча мотором, повезла нас в полицейский участок.
«Дожила», — думала я, представляя себя в тюремной робе, с жестяной кружкой и баландой в руках. Иван начал звонить своим друзьям и адвокату, чтобы нас поскорее вытащили из этой передряги. А я набрала сообщение Денису, с объяснением, что я физически не смогу сегодня вечером прийти к нему на встречу. И с улыбочкой дописала, где нахожусь, желая посмотреть на реакцию Дени.
Изолятор временного содержания встретил нас с распростертыми объятьями. После прохождения всех необходимых процедур, решетка в камере захлопнулась прямо перед нашими носами, и мы остались наедине с парочкой бомжей и одной проституткой, жующей жвачку сидя в углу.
— Как маме говорить, что мы в каталажке? — Катя схватилась за голову, пряча предательские слезы.
— Не плачь, сеструха. Мои люди скоро всё решат, — утешил Катю брат.
— Твои то, муженек, конечно, всё решат, — съязвила Анфиса.
— Ты вообще молчи, женушка, мы все сюда из-за тебя попали, — парировал Иван.
— Никогда не выйду замуж, — добавила проститутка. И лишь мы с бомжами молча сохраняли нейтралитет в этой перепалке.
Спустя час, решетка с лязгом отъехала, и тучный полицейский в форме скомандовал:
