Она заметила еще до болезни Дилана, что он не любит всякую романтику и сентиментальность, но сейчас ей показалось, что подобные идеи его явно заинтересовали.
– Вот что я скажу, – заметил он вполне серьезно. – С той минуты, как я приехал сюда, и после того, как мы с вами вчера столкнулись на улице, я не перестаю думать о том, что во всем этом что-то все-таки есть. То ли судьба, то ли рок побудили же меня приехать сюда.
Мэгги почувствовала, как от этих слов у нее по спине пробежал холодок.
– Кажется, вы говорили о письме адвоката, – возразила она, стараясь перевести разговор на более реальную почву.
– Да, – спокойно ответил Дилан. – Но я мог просто позвонить ему или написать. Мне не обязательно было ехать сюда. Но мой инстинкт подсказал, что я должен приехать в Грейс-Харбор, и вот, после того, как я приехал, начали происходить странные вещи, особенно здесь, в этом доме, которые заставляют верить в то, что в один прекрасный день моя память все же вернется ко мне.
У Мэгги замерло сердце.
– Иными словами, были серьезные основания опасаться, что память не вернется? – испуганно спросила она.
– Из того немногого, что мне сказали врачи, все было против меня, – пояснил Дилан. – Только один врач в Сан-Диего ободрил меня и побудил совершить эту поездку. Но он предупредил, что я не должен заставлять себя насильно вспоминать... Мне нужно воспринимать все, что со мной будет теперь случаться, как свою настоящую жизнь, и просто жить.
– Понимаю, – промолвила Мэгги, уловив нотки отчаяния в его голосе. – Когда вам надо вернуться на базу?
Ей хотелось знать, долго ли он здесь останется. Но Дилан не успел ответить, так как дверь столовой распахнулась, и в кухню вошел Ричард.
– Простите за вторжение, – вежливо произнес он. – Мы просто хотим предупредить, что уходим на прогулку.
– Приготовить вам что-нибудь с собой на ленч? – справилась Мэгги.
– Спасибо, Мэгги, но сегодня мы поедим в городе.
– Приятной прогулки, – пожелала она ему.
– Что они находят интересного в здешних местах? – поинтересовался Дилан, как только Ричард ушел.
– Они обожают прогулки на яхте, любят наблюдать жизнь местных птиц. У них в этом районе друзья, и они наносят визиты, – объяснила Мэгги.
– Было очень вкусно, – поблагодарил Дилан и взял со стола свою пустую тарелку.
– Какие у вас планы на сегодня?
– Ваш друг-адвокат сказал мне, что лестница заднего крыльца требует ремонта. Пожалуй, следует посмотреть внимательно, что там надо сделать. Вы еще не прикидывали, в какую сумму обойдется ремонт? – внезапно спросил Дилан.
– Нет, – ответила Мэгги. – Я все откладывала, да к тому же Джеред сказал мне, что любой ремонт и переделки надо согласовывать с вами. Необходимо мнение обоих наследников.
– Ах вот как. – Дилан вымыл руки. – Что ж, посмотрим. Может, я сам разберусь с ремонтом лестницы.
– Вы думаете, что сумеете починить ее? – удивилась Мэгги.
Дилан улыбнулся ей такой хорошей улыбкой, что сердце у нее затрепетало.
– Понятия не имею, – беспечно ответил он. – Но я скоро это выясню и скажу вам. – С этими словами он направился к кухонной двери, ведущей на крыльцо.
Мэгги привела в порядок кухню и столовую. Она слышала, как возился на крыльце Дилан, и размышляла о том, вернется ли он на базу. Судя по всему, у него серьезные травмы и он, должно быть, находится в длительном отпуске по болезни. Он явно не спешил ответить на ее вопрос и, кажется, был рад тому, что в кухню зашел Ричард.
Мэгги задумалась. Флот – это жизнь Дилана. Он ушел на флот сразу же после окончания колледжа, и Розмари как-то сказала, что у него далеко идущие планы на будущее. Он хотел дослужиться до самых высоких чинов.
Розмари не могла им нахвалиться, так что Мэгги успела наслушаться о Дилане достаточно и с интересом ждала его приезда на свадьбу, чтобы убедиться, на самом ли деле он такой, каким его описывала тетушка.
Дилан не разочаровал ее. По правде говоря, увидев, как молодой офицер в своей безукоризненной морской форме ведет тетушку к церкви, она тут же влюбилась в него.
Отец попросил Мэгги встречать невесту вместе с ним перед входом в церковь, а потом быть его «шафером».
Это вносило в венчание некоторые неканонические изменения, но священник Стенли был снисходителен, зная, что для Уильяма Фейрчайлда после смерти жены значила его единственная дочь.
После венчания, на немноголюдном обеде, Мэгги сидела рядом с Диланом, и хотя она пыталась разговорить его и как-то привлечь к себе внимание, а то и пофлиртовать с ним, он оставался вежливо равнодушен.
Манеры Дилана были безупречными, но держался он сдержанно, надменно и словно отгородился от всех невидимым щитом.
Когда Мэгги помогала своей новоиспеченной мачехе в ее сборах – новобрачные отправлялись в свой медовый месяц, – она случайно упомянула о странной сдержанности Дилана на свадьбе и была поражена, увидев слезы в глазах Розмари.
Потом та поведала Мэгги, сколько сил она потратила на то, чтобы сломать барьер, которым Дилан решил отгородиться от всего мира. Мэгги вспомнила рассказы Розмари о его детстве, как двухлетним ребенком он был покинут матерью.
Приюты менялись один за другим, потому что власти никак не могли найти мать ребенка и получить у нее согласие на его усыновление. Так продолжалось без малого двенадцать лет.
Когда он стал жить у Розмари, та начала замечать в нем и человеческую теплоту, и стремление к привязанности и любви. Но все это, как она поняла, мальчик намеренно скрывал. Розмари надеялась, что в один прекрасный день Дилан встретит женщину, которая согреет его любовью и вниманием и сможет разрушить стену отчуждения, которую он сам возвел.
Когда Розмари и Уильям, попрощавшись со своими немногочисленными друзьями, отбыли, Дилан и высказал Мэгги свое мнение о браке, столь шокировавшее ее. Вспомнилось ей и все то, что она слышала от Розмари.
– Ваш друг-адвокат прав. – Густой голос Дилана прервал мысли Мэгги.
– В чем прав? – спросила она, повернувшись к нему.
У него было сосредоточенное лицо, будто он обдумывал какую-то проблему.
– Лестница в плохом состоянии, – пояснил он. – Я рекомендую вам, отнюдь не в порядке приказа, держаться от нее подальше. Перила шатаются и вот-вот обломятся, ступени подгнили. Лестницу следует сломать и построить новую.
– Вы уверены? – спросила Мэгги, удивившись не столько плохому состоянию лестницы, а скорее тому, что Дилан говорит с таким знанием дела.
Мэгги сама заметила, что перила чуть пошатываются, но что касается ступенек, то с ними, как ей казалось, все было в порядке, они лишь начали странно поскрипывать.
