– Неужели я вызываю у вас такое отвращение? А как же ваш план?
– Я бы хотела никогда больше не встречаться с вами… – Джун запнулась, осознав произнесенное им слово «план». Что это значит? – План? – переспросила она.
– Да, план отделки западного крыла. Ваша коллега миссис Локвуд сказала, что вы срочно хотите обсудить со мной декоративные детали.
Эффи! Что она наделала! О чем она будет говорить с ним?!
– Ах да, конечно. – Она лихорадочно пыталась вспомнить хоть что-нибудь из дизайнерской терминологии. Вдруг в ее памяти всплыло интервью с каким-то дизайнером, которое она читала в журнале. Ей не понравились фотографии его работ, опубликованные там же. Созданные им интерьеры отличались претенциозностью и назойливостью. Возможно, и Гордону такое не по душе?
– Я просто… просто хочу быть уверенной в одной из комнат второго этажа. Я слышала, что вы хотите отделать ее в стиле кич – с золотыми лебедями, черными обоями…
Его брови изумленно поползли вверх.
– Звучит как описание борделя. Джун облегченно вздохнула.
– Поэтому я и хотела поговорить с вами. Игра в испорченный телефон до добра не доводит. Зная ваш классический вкус, я поняла, что меня просто неверно информировали.
– Ясно. – Он скептически качнул головой. – А все-таки почему вы здесь?
– Что вы имеете в виду?
Джун исчерпала свои возможности. Эти несколько слов составляли весь ее профессиональный лексикон, и, если это не удовлетворит его, она пропала.
– Я просто хотел выразить недоумение по поводу того, что подобное недоразумение могло сбить с толку сотрудника такой солидной дизайнерской фирмы.
Лунного света оказалось достаточно, для того чтобы Джун заметила мелькнувшее в его глазах подозрение. Она лихорадочно провела руками по своей хлопчатобумажной юбке, пытаясь понять, что у него на уме.
– Чего ты хочешь, дорогая? Еще одного поцелуя?
Краска залила лицо Джун. Он разоблачил ее! Конечно же, этот бред о золотых лебедях и черных обоях позволил ему понять истинное положение вещей.
– Нет! – задыхаясь, прокричала она. Но даже для нее самой ее голос прозвучал неубедительно.
Новое выражение, появившееся в глазах Ньюэлла, испугало ее.
– А ты сообразительна! Ты сумела вызвать меня сюда под хорошим предлогом. Вполне достойно истинной леди!
– Нет! – опять воскликнула она, еще не решив для себя, что именно она отрицает.
– Что нет?
Все в Джун дрожало от протеста, вспыхнувшего в ответ на его слова. Теперь она не могла просто так повернуться и уйти, ничего не объяснив.
Он ухмыльнулся и наклонился к ней.
– Время для второго урока, дорогая. – Его горячее дыхание возбуждало в ней желание. – Для начала подними подбородок.
Она подчинилась его требованию, удивляясь своему безволию. Его сильные руки, такие теплые, такие решительные, заключили ее в объятия. Джун не хотела смотреть ему в глаза, но не могла оторваться от них. Она боялась, что он прочтет в них ее мысли, колебания, страх, а хуже всего – ее желания…
– Хорошо. А теперь слегка откинься назад и улыбнись мне.
– Вряд ли у меня получится. – Собственный голос показался ей чужим. Губы дрогнули в попытке изобразить улыбку.
– Великолепно! А теперь представь, что я Брэд Питт.
– Кто?!
Но она тут же забыла о Брэде Питте, так и не узнав, кто он такой, когда его губы приблизились к ее лицу. Поцелуй был жадным, но в то же время нежным. Его жар нашел пустоту где-то внутри Джун и начал ее заполнять. Гордон крепко сжал ее в объятиях, и она почувствовала, как пылает его кожа.
Ее собственные руки, двигавшиеся так, будто отлично знали, что делать, поразили Джун. Они уверенно и страстно скользили по его мускулистой спине, и это очень нравилось им…
– Гордон! – Голос раздался совсем близко.
Он отступил на шаг от Джун и повернулся:
– Я здесь, Памела.
Отлученная от его рук, она ощутила потерю и внутренне зарыдала. Такая простая и столь несвойственная ей реакция!
Джун увидела распахнутые двери и женщину на пороге. От удивления она раскрыла рот. Памела имела более шести футов роста и фигуру атлета. Коротко стриженные волосы цвета платины трепал легкий морской ветерок. Закутанная в облако какой-то немыслимой материи, она была похожа на ангела и баскетболиста одновременно. Под тканью Джун разглядела белый купальник. По крайней мере, она очень надеялась, что это купальник.
– Гордон! – снова позвала она, и в ее голосе послышалось нетерпение. – Я хочу поплавать в океане!
Она подошла к ним. Пухлые губы Памелы были ярко накрашены, а высокие скулы словно обрывались в глубокие впадины щек. Когда она прикрывала глаза, было видно, что ее ресницы слишком длинны для того, чтобы быть естественными. Ее размашистые движения и резкий голос, казалось, свидетельствовали о том, что в ней соревнуются два начала – мужское и женское, и неизвестно, какое побеждает.
– Пойдешь со мной? – игриво спросила она.
– У меня нет с собой плавок, – улыбнулся он.
– О Гордон, ты такой смешной! Ее взгляд скользнул по Джун.
– Мисс Мортон, это моя гостья, Памела Скотт. Вероятно, вы слышали о ней.
Джун была смущена.
– Боюсь, что нет.
– Она модель, – объяснил Гордон. – Некоторые, наверное, сказали бы – супермодель.
– Некоторые?! – с притворным возмущением воскликнула Памела. – А я-то думала, что ты и впрямь хочешь, чтобы я появилась в твоем каталоге, Гордон.
– Памела, это мисс Мортон, дизайнер.
Улыбка сошла с лица Памелы. Она впервые бросила на Джун прямой и откровенно удивленный взгляд.
– Такое платье могла бы надеть только продавщица линолеума.
Джун не знала, что ответить.
– Не расстраивайтесь, мисс Мортон. – В голосе Гордона слышалось легкое раздражение. – Уверен, что Памела не хотела вас обидеть. Видите ли, она сама когда-то продавала линолеум.
– Ох, не напоминай мне! Извините, я хотела только сказать, что дизайнеры таких платьев не носят.
Памела опять повернулась к Гордону:
– Так как насчет купания? А потом мы могли бы продолжить переговоры по поводу моего контракта.
Улыбка Гордона была такой сладкой, что вызвала у Джун отвращение.
– Ну что же, я согласен быть твоим пажом.
Памела хихикнула и захлопала ресницами.
– Должна предупредить тебя, что я очень плохой пловец. – Она повернулась к Джун: – Спокойной ночи, мисс Мортон!
У Джун хватило сил только на то, чтобы кивнуть. Когда парочка удалилась, она до боли прикусила губу и посмотрела на луну укоряющим взглядом.
– Тебе должно быть стыдно, – сказала она, обращаясь скорее к себе, чем к глупому светилу. – Какая же ты дура! Ты опять позволила ему поцеловать тебя, отлично зная, что он «развлекается» с этой моделью!
