Недолго думая, девушка четко и ясно ответила «да» и улыбнулась. Если в прошлом году она распрощалась со своей целью и мечтой ради чего-то более реального и осязаемого — ради любимого человека, которого на тот момент не хотела оставлять ни на минуту, то сейчас ее здесь никто не держал.
Несколько раз случалось, что студенты так хорошо проявляли себя в заграничных поездках, что им прямо там предлагали работу, старались изо всех сил удержать, предлагая различные бонусы. Не исключено, что и Беллу могла ждать такая же судьба.
Прежде чем постучать в двери его квартиры, девушка раздумывала пару недель. Она не могла уехать просто так, не прощаясь. Даже несмотря на то, что их отношения потихоньку превращались то ли в миф, то ли в приятные воспоминания, Белла мысленно жила только ими. Первая любовь — самая сильная, самая яркая, самая эмоциональная. Теперь девушка знала это не по наслышке.
Робко прикоснушись кулачками к его двери, она глубоко вздохнула и от волнения закрыла глаза, когда услышала громкое «Минуту, иду!»
Он открыл дверь, держа в одной руке томик Ницше [11] и удивленно уставился на Беллу. Девушка не смогла прочесть, что, кроме замешательства, выражал его взгляд. Рад он был ей, раздосадован или сбит с толку — непонятно.
— На следующей неделе я уезжаю. В Швецию. Мне снова предложили и на этот раз я не смогла отказаться... — растерянно проговорила она, стоя на пороге его квартиры.
Он захлопнул книгу, отложил ее в сторону, руками притянул Беллу к себе за талию и сказал:
— А я скучать по тебе не отвык, дорогая... — и с этими словами заключил в объятия.
***
Эта физическая близость была самой яркой и чувственной за все время, проведенное ими вместе. Воспоминания о ней еще не раз тревожили Беллу, лучше и слаще эмоций она больше никогда не испытает.
Они лежали в кромешной темноте, в его спальне, на его кровати, под его одеялом, на его простынях. Здесь все было пропитано его запахом и запахом их любви. Она зажмурила глаза от счастья. Поверить в это было трудно, почти невозможно – она снова здесь, лежит на его груди, вдыхает его аромат, слышит учащенноё биение его сердца. Опять, как тогда, она почувствовала те же самые эмоции. Ей хотелось закричать от счастья, но кто бы ее услышал? А если бы услышали, то сочли бы сумасшедшей. Наполовину в полустрасти и наполовину в полузабытье она попыталась пробормотать ему на ушко какие-то бессвязные нежности, но он приложил указательный палец к её губам, а затем, не дав ей опомниться, страстно поцеловал. Здесь Белла окончательно забылась.
На утро, выпив несколько кружек крепкого кофе, девушка отважилась и спросила:
— Я знаю, мы друг другу ничего не обещали, но ответь: ты будешь по мне скучать? Хоть немного?
— Не перестану ни на минуту, Белла. Но, как умудренный опытом человек, скажу: в Швеции тебя ждут огромные перспективы. Это действительно мощное начало. Постарайся проявить себя на все сто, так, как ты умеешь, так, как в тот самый день, когда ты блестяще пересдала мою дисциплину, что я даже на секунду усомнился в том, что в аудитории профессор именно я, а не ты. И… не пойми превратно, но… Если ты там встретишь кого-то, кто понравится тебе, не пытайся оставаться мне верной. Дай волю чувствам! Ты совсем молодая, чтобы останавливаться, — последнюю фразу мужчина проговорил, отведя от Беллы взгляд. Будто сам стыдился своих слов.
— Но если мне никто не нужен, кроме тебя… Как же я смогу влюбиться, если уже люблю? — тихо прошептала девушка.
— “Любовь — плод послушания, но плод самой любви – свобода” — так любил повторять Ницше. Я тоже почти уверен в том, что люблю тебя, Белла. Но чтобы эта любовь жила, она должна быть на свободе. Как только мы сдавим ее оковами, она испарится, утонет в быту, приестся, приживется. Любовь — слишком тонкая материя, которую слишком легко порвать… И обратно уже на вряд ли сошьешь.
“Чертов профессор философии!!” — пронеслось в голове у Беллы. Она быстро собрала свои вещи и выбежала из его квартиры, напоследок услышала будто бы насмешливое “Я буду любить тебя и ждать, но ты лучше останься”.
Через три месяца, находясь на успешно проходящей стажировке в Швеции, девушка узнала, что ждет ребенка. Сомнений не оставалось — профессор философии станет отцом.
Глава 17
Она пришла в университет в длинном платье свободного кроя, которое весьма убедительно скрывало ее положение. Девушка никому не призналась в своей тайне и оттого все за спиной ее высмеивали, мол, знатно так набрала в Швеции, небось, ни в чем себе не отказывала. Особенно, во вредной еде. «Пусть думают, что хотят, — устало уговаривала себя Белла, — главное, чтобы не добрались до правды».
Но вот лучшая подруга Беллы оказалась на удивление смекалистой и прозрительной. На первом же перерыве затащила девушку в туалет, припала ухом к её животу и шепотом спросила:
— Мальчик? Девочка?
Белла сначала отпрянула, попятившись назад, но потом остановилась и обреченно вздохнула:
— Не знаю...
— А имя отца-то знаешь хоть?
— Ты не поверишь...
Выслушав от начала и до конца всю историю, лучшая подруга чуть не лишилась дара речи. Поверить не могла, что такая тихоня, как Белла, покладистая отличница, и тут… беременна от преподавателя! Да еще и от какого! Самого скандального во всем университете.
— Н-да уж, дела, конечно... Не знаю даже, что и сказать... Белл, не того ты мужчину выбрала в отцы для своего ребенка, не того...
— Я не выбирала, оно само... — растерянно произнесла Белла.
— Дура ты потому что!!! — вдруг в сердцах вырвалось у подруги и она, будто сама не ожидая того, что так грубо ответит, испуганно прикрыла рот ладонью.
Белла проницательно взглянула на собеседницу, картинно развернулась и быстро вышла из уборной. Она слышала, как подружука побежала за ней, выкривая извинения вперемешку с оправданиями, но девушка не видела смысла останавливаться и вновь погружаться в разговоры о том, кто прав, кто виноват, кто умный, а кто дурак. Глаза застилала пелена слез, что трудно было различить предметы и людей. В университете не хотелось оставаться больше ни минуты.
Вечером она набралась смелости и, тихонько затаившись в ванной, под плещущую из крана воду, набрала номер преподавателя философии.
— Алло-оо-у, — заспанным голосом проговорил он.
— Привет, это я.
— Кто? — в интонации мужчины явно чувствовалось недопонимание. Он действительно не узнал Беллу. «Как такое вообще возможно?» — закрыв глаза, подумала девушка и почувствовала, как ненавистный комок вновь подступает к горлу.
— Белла, — сдавленным прошептала девушка.
На секунду по обе стороны телефонного провода воцарилось молчание. Он нарушил его первым, выдавив из себя смешок.
— О, Белла! Богатой будешь! Ты уже вернулась? Почему?
Она решила не ходить вокруг да около, и прямо выпалила:
— Я беременна.
—…
— Алло, ты слышишь меня?
— О-о! Белла… — было слышно, как мужчина растерялся и разволновался. В поисках нужной фразы он неожиданно ляпнул. — Поздравляю! Кто отец? В Швеции познакомились?
— Ты. Ты отец. Срок уже шесть месяцев.
***
Понадобилось время, чтобы он признал свое отцовство. Белла, казалось, за этот короткий срок времени постарела на лет сто. Она не боялась пройти через все круги Ада, она поставила себе цель — доказать, что мужчин, кроме этого, у нее не было. Когда родилась дочь по имени Нина (ее так назвали в честь прабабушки Беллы), из роддома новоиспеченную мать с младенцем встречали бабушка и дедушка, а вот любимый мужчина... так и не пришел.
Ему тяжело было принять тот факт, что в 40 с хвостиком лет приходится взрослеть и отказываться от любимых привычек — жить только в свое удовольствие, не признавая интересов других людей, а самое главное, менять свою жизнь ради девушки, которая должна была стать всего лишь мимолетным увлечением. Да-да, Белла поймет уже позже, что все слухи, ходившие об этом мужчине ранее, окажутся правдой, и навсегда запомнит истину: сплетни не берутся из воздуха.
