Джейк перевел дыхание. Что он мог сказать? Глядя на Эрика, он чувствовал, как раскаяние снова терзает его душу. Он ничего не сделал, чтобы предотвратить то, что произошло пятнадцать лет назад.
— Что ты думаешь по этому поводу?
— Я думаю, Джейк, — Купер положил руку на плечо брата, — что ты ни в чем не виноват. Мы были детьми. Мы не знали, что с Маком случилась беда. А ты, — добавил он с улыбкой, — хотел даже прыгнуть за ним в озеро, помнишь? Это не твоя ошибка, и прекрати казнить себя.
— Да, — пробормотал Джейк, — никто не виноват. Просто это случилось. Мак умер. Мы живем. Все просто.
— Я не говорю, что это просто, — сказал Купер, отходя в сторону и давая Джейку проход. — Но ты не сделал ничего, в чем должен винить себя. Если ты по-прежнему любишь Донну, не отступай. Ты ничего не должен Маку.
Но Джейк знал больше. Джейк знал настоящую правду, которую скрывал от всех. Купер был прав, Джейк хотел прыгнуть в воду за Маком. Но не по причине беспокойства за брата. Нет. Тогда он думал только о себе. Он хотел вытащить Мака из воды, пока тот не побил рекорд Джейка по времени пребывания под водой. Простой эгоизм руководил тогда им, а не тревога за Мака.
Как и в ту ночь, когда они с Донной оказались одни на обочине дороги. Он никогда не был честен с Маком, ему не хватало мужества признаться, что он влюбился в подружку брата.
— Давай оставим это, Купер, ладно?
— Хорошо, — сказал Купер, направляясь к двери. На пороге он остановился, повернулся и взглянул на Джейка. — Но ты должен знать: вчера я также заметил, как Донна смотрела на тебя. Ты просто болван, если и на этот раз отпустишь ее.
— Ужин был замечательным.
Донна наблюдала, как Джейк берет мокрые тарелки и медленно вытирает их.
— Спасибо, — сказала она. — Как тебе спагетти? Их довольно трудно накручивать на вилку.
Он улыбнулся.
— С этим я справился.
Донна почувствовала, как внутри нее поднимается волна радости. Они чудесно провели время. Ее матери в городе не было, они ужинали втроем, и пару раз ей даже представилось, что они — единая семья. Эрик увлеченно болтал о своем друге Джейсоне и о парке для скейтбординга за городом. Потом Джейк развлекал их рассказами о разных странах, в которых успел побывать.
Донна в какой-то степени завидовала, что он так много путешествовал. Она ни на что на свете не променяла бы время, проведенное с Эриком, но все же были места на земном шаре, где ей хотелось побывать.
— О чем ты задумалась? — хрипло спросил Джейк.
— Прости. — Она выдавила из себя улыбку и прибегла к спасительной лжи: — Просто волнуюсь, не забыл ли Эрик взять... зубную щетку, отправившись к Джейсону.
Как она хотела сказать Эрику «нет», когда позвонил его лучший друг и пригласил в гости с ночевкой. Если бы она не разрешила, Эрик был бы сейчас здесь, с ними.
Впрочем, нельзя использовать своего четырнадцатилетнего сына, чтобы контролировать ситуацию, подумала она.
— Эрик все взял, — сказал Джейк, беря очередную тарелку. — Ты сейчас действительно думала об этом?
— Нет, — призналась она. Вынув пробку из раковины, она как зачарованная смотрела на стекающую в сливное отверстие воду. — Я думала о тех местах, о которых ты рассказывал за ужином. Испания. Италия. Швейцария. — Она посмотрела на Джейка. — Мне всегда хотелось посмотреть мир.
— Что же тебя останавливает?
Она коротко рассмеялась.
— Ничего. Только Эрик. Моя работа. Мать.
— Я понимаю, что это нелегко. Но, если чего-то хочешь, надо добиваться.
Его голос, даже больше, чем слова, проник ей глубоко в душу. Внутри у нее все затрепетало. Донна медленно подняла голову и прочла в его глазах жгучее желание обладать ею.
— Джейк...
Он бросил кухонное полотенце на стол и направился к ней. Обхватив ее руками и прижав к себе, он оказался так близко, что Донна еле дышала от волнения.
Уютная и знакомая кухня матери. Здесь еще витал аромат ужина. Но в воздухе уже присутствовало нечто, что волновало их обоих.
— Донна, между нами всегда было что-то, и сейчас есть.
— Я и не отрицаю. — Она не могла лгать ему, это невозможно, когда он все читает в ее глазах. — Я лишь говорю, что нам не следует...
— Но почему?
— Из-за Эрика и...
— Эрика здесь нет.
Зачем только я позволила ему уйти, как все глупо складывается, подумала про себя Донна. А вслух сказала:
— Но он будет завтра, и послезавтра, всегда.
— И тебе не позволено давать волю чувствам, пока он не вырастет и не уедет от тебя?
Это было неправильно. Хотя именно так Донна и жила... до возвращения Джейка. Она целиком и полностью посвятила себя сыну, практически позабыв обо всем, что не связано с ним. Он был для нее самым важным человеком, но Донна знала, что, если у нее не будет своей жизни, она останется ни с чем, когда Эрик станет взрослым.
— Да нет же, но любое принятое мною решение затронет и его.
Джейк еще крепче прижал ее к себе, и ей захотелось слиться с ним в одно целое.
— Согласен. Но сейчас мы вдвоем.
— Джейк, пожалуйста, не делай этого. — Донна закрыла глаза, боясь, что не справится с собой, если будет смотреть на него.
Джейк коснулся ее груди, и Донна почувствовала его тепло даже через ткань своей бледно-голубой футболки.
— Ты правда хочешь, чтобы я ушел?
— Нет, — призналась она, сжимая и удерживая его руку. — Но ты должен уйти.
Он отступил от нее и кивнул:
— Хорошо, я уйду. Но при одном условии.
— «Нет» в качестве ответа не принимается?
— Не принимается, — ухмыльнулся Джейк.
— Ладно, давай, говори свое условие, — вздохнула Донна.
— Поехали со мной на прогулку под луной.
Такого предложения Донна не ожидала.
— На твоем мотоцикле?
— Конечно. Прямо сейчас.
— Ну, я не знаю, — пожала плечами Донна. — Я уже Эрику сказала, что ему нельзя кататься на твоем мотоцикле.
— Я не буду катать Эрика, — сказал Джейк, прикрывая ее руку своей. — Я хочу покатать тебя.
Донна была в растерянности. Наверное, она пожалеет об этом завтра утром, но сейчас ей больше всего в жизни хотелось сидеть на мотоцикле за спиной у Джейка и мчаться в ночь.
Их окутывала темнота, ветер свистел в ушах. Джейк сосредоточился на дороге, но ни на секунду не забывал о Донне, которая сидела сзади, крепко прижавшись к нему. Ее бедра касались его бедер, руки крепко держали его за талию, и он мог поклясться, что чувствовал спиной тепло ее груди.
В паху заболело, и кровь забурлила в жилах. Все знакомые дороги выглядели сегодня как-то по-другому. Летний воздух был напоен ароматом жасмина, дорога пустынна; казалось, эта ночь принадлежит только им.
