Аромат лимона снова окутал его мягким облаком, теплота ее тела взбудоражила его. Она была близко, он мог лучше разглядеть ее губы, глаза, заметить, какая атласная у нее кожа. И даже боль в груди не могла отвлечь его от того наслаждения, которое он испытывал от ее присутствия, ее близости. Но эти счастливые мгновения длились недолго. Убедившись, что все в порядке, Дженни пожелала спокойной ночи, выключила свет и ушла. Травяной чай и бренди начали действовать, и Тай почувствовал, что засыпает. Но и засыпая, он думал о Дженни, о ее одиночестве, своем одиночестве, их похожих судьбах и о том, что он хотел бы сделать ее счастливой…
Выйдя из спальни Тая, Дженни направилась на кухню. Сердце ее бешено стучало. Она приготовила себе еще одну чашку чая, добавив в нее двойную порцию бренди.
Ей хотелось вернуться в комнату Тая и проговорить с ним до утра, глядя в его глаза, отвечая на его улыбки, ощущая его поддержку. «Этого нельзя делать», — уговаривала себя Дженни. Она не может проводить слишком много времени со своим пациентом, тем более среди ночи… Тихо и темно, похоже, что их только всего двое на свете. «Нет, нет, нет!!!» — Дженни замотала головой, пытаясь отогнать эти мысли подальше. И еще, ей пришлось признаться самой себе, что бессонница у нее была не из-за того, что она думала о Джеке, а из-за неуместных мечтаний о Тае. Она была просто очарована своим пациентом. И случилось это помимо ее воли. Она помнила его запах, его глаза, теплоту его тела, его голос, его… Дженни сделала несколько больших глотков чая, надеясь, что это успокоит ее. И тут до нее донесся детский плач. Это плакала Морган. Женщина побежала в детскую комнату и на пороге столкнулась с Таем. Его глаза были полны боли, одной рукой он держался за грудь.
— Вы не должны были вставать, — прошептала Дженни, — я сама со всем справлюсь!
Тай покачал головой:
— Нет, мне необходимо быть здесь! Она зовет меня!
Конечно, его дочь звала его. Он был для нее всем.
— Но как вы собираетесь брать ее на руки? — поинтересовалась Дженни. Ей с сожалением пришлось напомнить ему, что он не может держать на руках маленькую девочку.
Открыв дверь в комнату, Дженни бросилась вперед, чтобы успокоить Морган.
Но Тай ловко ухватил ее за руку:
— Я сам справлюсь, — и процедил сквозь зубы: — Проклятые ребра!
Не успела Дженни что-либо возразить, как Морган, встав на кровати, протянула руки к Таю:
— Папа!
— Я тоже здесь, — поспешила выйти из положения Дженни. Она подошла к Морган и обняла ее. К счастью, девочка позволила Дженни взять ее на руки. — Папа ранен, помнишь? Поэтому я помогаю ему сегодня!
— Папа ранен, — повторила Морган, поджав нижнюю губку. — Он не может держать меня.
Голос Морган звучал грустно, но она уже не просилась на руки к отцу.
— Это ненадолго, — заверила ее Дженни, — скоро папа выздоровеет.
— Но я здесь, сладкая моя, — тихо проговорил Тай, подходя ближе. Его глубокий голос звучал мягко, успокаивающе. Подойдя к Дженни, держащей Морган на руках, он погладил дочь по голове.
Ему стоило больших усилий удерживать руку на весу, чтобы приласкать дочь. А та, удобно устроившись на руках Дженни, наклонила голову к Таю. Дженни восхищалась тем, что ради своей дочери он терпел невероятную боль. Так они стояли втроем в темноте. Дженни даже ощущала на своей щеке дыхание Тая. Тай посмотрел на Дженни, и оба замерли, глядя друг на друга. Дженни на мгновение овладела невероятная фантазия — будто они с Таем семья и вместе успокаивают Морган. На какое-то мгновение она перестала быть медсестрой, а он перестал быть ее работодателем. Сейчас они были просто мужчиной и женщиной, которые стояли в темноте и успокаивали плачущего ребенка. Теперь ей казалось странным ее решение больше никогда не создавать семью. Внезапно Тай вздрогнул от боли и отшатнулся. Фантазия прервалась. Дженни посмотрела на Морган, та уже сладко посапывала. Аккуратно положив ее в кровать и укрыв одеялом, Дженни вышла в коридор следом за Таем.
— Я теперь собираюсь лечь, — сообщил Тай. — Спасибо за помощь. — Покачав головой, он прошептал: — Противно! Я даже не могу держать на руках свою дочь.
Дженни нежно коснулась его руки. От этого прикосновения ее тело тут же пронзила дрожь.
— Дженни… — тихо прошептал Тай, в голосе его звучала мольба. Его глаза беспокойно искали что-то в ее глазах.
Ей хотелось стоять так до бесконечности. Как хорошо было бы всегда быть рядом с Таем… Но смерть Джека оставила тяжелый след в ее душе. Дженни отмахнулась от глупых мечтаний. Убрав руку с руки Тая, она твердым голосом пообещала:
— Я и ваш отец поможем вам, не беспокойтесь. А через пару недель вы поправитесь, и все будет в порядке!
Он кивнул.
— Да, спасибо, вы правы. — Тай благодарно улыбнулся. — И как вам удается всегда быть такой спокойной и рассудительной?
От неожиданного комплимента Дженни покраснела. Скромно улыбнувшись, она произнесла:
— Мне легко быть спокойной, ведь ранена-то не я.
— И то правда, — нахмурившись, он прижал руку к груди. — Мне пора в кровать.
— Может, вам нужна помощь?
Он внимательно посмотрел на нее и после небольшой паузы произнес:
— Нет, я справлюсь сам, спасибо, — и медленно зашагал к своей комнате.
Проследив за тем, как он дошел до дверей, Дженни отвернулась и приложила руки к горящим щекам.
«Да что со мной такое?» — прошептала она. Ей необходимо запрятать подальше свои мечты о Тае Маккэле, который нравился ей все больше и больше. Ее привлекала не только его физическая красота, но и душевные качества. Ей нравилось в нем все. Он был внимательным и заботливым сыном, сильным и умным работником, замечательным, преданным отцом. Все это не могло не произвести впечатление на Дженни. Да, она не хотела снова кого-то пускать в свое сердце. Но, даже помня об этом, Дженни не могла справиться с влечением к Таю. Как ни тяжело это было признать, но она, кажется, снова влюбилась…
— Хотите лимонаду?
Тай лежал в гостиной, уставившись в телевизор, когда вошла Дженни. Сердце его радостно екнуло, он был очень рад ее видеть.
Таю казалось, что с той ночи, когда они вместе успокаивали Морган, Дженни почему-то избегает его. Нет, молодая женщина была замечательной медсестрой и не отлынивала от выполнения своих профессиональных обязанностей. Она следила за тем, чтобы у Тая все было в порядке, чтобы ему было удобно, но больше не приходила к нему ночью, хотя он по-прежнему мучился бессонницей и нарочно скрипел кроватью, пытаясь привлечь ее внимание этими звуками. Не было больше и задушевных разговоров и долгих взглядов. Отчасти ему нравилось такое положение дел — но только отчасти; в глубине души он отчаянно стремился к общению с Дженни.
