— Но кто же правитель? Англичанин, француз или испанец?
— Новая Франция, как вы ее называете, сейчас зовется Канадой, в ней правит премьер-министр. А в Америке правят президенты, и все они — американцы.
— Американцы? Они что же — индейцы?
— Нет, — ответила Хоуп, усмехаясь. — Американцы. Люди, родившиеся в Америке или прожившие здесь достаточно долго, чтобы получить гражданство.
— Выходит, их так много? Но даже в мое время дети, родившиеся у англичанок, становились подданными Британии. — Лоб его собрался в морщины, словно он никак не мог осознать, что она говорила, разобраться в этом.
— Вот что я вам скажу. Завтра я принесу не только газеты, но и учебник истории. В доме, должно быть, найдется штук десять. Пожалуй, это поможет вам разобраться во всем лучше, чем мои объяснения. — Хоуп начала собирать остатки в сумку для пикника, вдруг заметив, что поздний закат уже начал свое феерическое представление. Они провели за разговорами весь день и начало вечера. — Утром я вернусь, — пообещала она больше самой себе, чем ему. — И я принесу еще еды, так, что мне не придется лишний раз ходить туда и сюда по этому проклятому холму.
— Не ругайся, это…
Не успел он закончить фразу, как она перебила его:
— Я знаю, это… это не пристало даме. — Она засмеялась, подумав, что будет, если увезти его с этого острова в цивилизацию. Какой уж там культурный шок! У него, возможно, будет сердечный приступ! — Я постараюсь запомнить, но это будет нелегко.
— Merci, — пробормотал Арман и встал, чтобы она могла сложить покрывало на клеенчатой основе.
— Не за что, — автоматически ответила она, думая сейчас о другом. Где он будет спать этой ночью? На земле, плавая в воздухе, свернувшись калачиком у подножия скалы? Так где же? Она протянула ему сложенную ткань. — Вот, возьмите, я оставляю это вам. Просто, на всякий случай.
— На какой случай?
— На случай, если вам это понадобится.
— Ты полагаешь, мне понадобится снова подкрепиться, пока тебя не будет?
— Нет, но… где вы будете спать? — выпалила она наконец, чувствуя себя ужасно глупо, пока не увидела выражение его лица. Сам он об этом и не подумал!
— Может быть, ты и права, chérie. Понятия не имею, где я буду спать — да и буду ли. И буду ли я все еще здесь, когда наступит рассвет. — Он улыбнулся, и тепло согрело ее изнутри. — Но мы посмотрим, не так ли?
— Да, мы посмотрим, — ответила она. — А пока попытайтесь думать о другом, о том, что могло бы помочь нам разрешить загадку: почему вы все еще здесь? Может быть, две головы вместе смогут найти ответ на этот вопрос.
— Мне бы очень хотелось, чтобы две наших головы были вместе, chérie. Это бы нам с тобой весьма пригодилось. Да?
— А я-то думала, что вы — приличный призрак! — возмутилась она. — Приличные призраки не разгуливают вокруг и не строят куры!
— А откуда тебе это известно? — Глаза его блеснули. — Ты же сама сказала мне, что я — твой первый призрак.
— Ох уж эти мужчины! И вы такой же! Заявляете, что любите Фейт, а сами готовы завалить в сено первую попавшуюся девушку!
Он застыл, словно она ударила его.
— Вы правы. Я действительно люблю Фейт. Я позволил себе поверить, всего на мгновение, что вы — это она. Простите меня, если я обидел вас.
Хоуп понимала, что ей следовало оставить эту тему, но словно какой-то настойчивый чертенок вселился в нее, не позволяя закончить на этом.
— Тогда, будьте любезны, не забывайте, кто я такая. Давайте разберемся с вашей проблемой, чтобы вы могли отправиться туда, где вам полагается быть, а я бы смогла продолжать мою собственную жизнь.
— Oui, — пробормотал он, поворачиваясь к ней спиной. Так мы и поступим, mademoiselle Хоуп. Доброй ночи. — Он зашагал прочь и вскоре исчез за валуном, оставив ее одну.
Стоило ему уйти, как она почувствовала одиночество.
Туманная дымка таинственно клубилась в нескольких футах над спокойной водой. Белые клубы тумана путались и в соснах.
Арман сжался в комочек под водонепроницаемой тканью и наблюдал, как стройная женская фигурка спешит по тропинке к небольшой лодке, привязанной к причалу. Куда она направляется? Бесполезно было пытаться окликнуть или догнать ее. Он не мог уйти далеко, не ударяясь об эту невидимую стену. К тому же он сомневался, услышит ли она его голос. Пальцы его покалывало от желания провести рукой по ее волосам, доходившим ей почти до пояса, от нетерпения прижать ее головку к груди.
Чувства, вызванные этой мыслью, заставили все его тело напряженно застыть. Его пальцы крепче сжали край покрывала. Но у него нет сил избавиться от этих мыслей. Глубокая печаль переполняла его. Mon Dieu! Он действительно призрак. Призрак! И неважно, что он чувствует себя по-прежнему настоящим мужчиной, а не каким-то там видением. Факт остается фактом. Он лишился своего времени, своего прошлого, своей жизни… и его подхватил, словно водоворот, пугающий поток будущего. А он даже не знал, что ждет его в этом будущем!
Друзья и родственники Армана так же, как его враги и соперники, давно покинули мир, оставив его одного с женщиной, которая так похожа на Фейт. С женщиной, которая клянется, что она и другие, подобные ей, стали свободными. И что это значит? Кроме того, чтобы бегать обнаженной, что еще могла она делать в этом новом, современном ей обществе? Он видел изображения — фотографии, — но не был уверен, что знает, для чего они нужны. Он видел приспособление, которое она называла застежкой-молнией, но для чего оно было нужно, кроме как для того, чтобы скреплять ее одежду? Похоже, это было лишь заменой пуговиц. И тут нет ничего принципиально нового — это приспособление пришло на смену другому, которое успешно применялось раньше. Он не мог охватить все отличия, на которые указывала Хоуп.
Ее небольшая лодка издавала странный, постукивающий звук, который эхом разносился над неподвижной перед рассветом водой. Он прищурился и в первый раз заметил: на корме лодки крепилось нечто, что, скорее всего, и издавало это гудение. Хоуп отплыла прочь от острова и направилась прямо к причалу на другом берегу озера. Лодка двигалась очень быстро — намного быстрее, чем четырнадцать путешественников — скупщиков меха могли бы заставить двигаться свои canots de maîtres[9] по только им известным маршрутам.
Брови его недовольно сошлись на переносице. В мире оказалось так много нового, чего он не знал и не мог понять! Неужели он так напугал ее, что она решила оставить остров навсегда? Он старался не думать об этом, но разве это возможно?
Арман положил голову на колени и крепко зажмурил глаза. Несмотря на то что он был так галантен вчера с Хоуп, ему было очень страшно. Он боялся увидеть прошлое и заглянуть в будущее. Странно, но больше всего он боялся потерять Хоуп.
