– Я… – Вопрос застал ее врасплох.
– Отец говорит, что ты делаешь успехи.
– Я… Спасибо. – Наконец-то она смогла хоть что-то сказать. – Вообще-то я хотела поговорить с ним.
– Боюсь, что его нет дома, – ответил Ланс. – Но я могу ему передать.
– Ладно. – Джин прочистила горло. – Это по поводу субботы…
– Ты ведь собираешься прийти на обед, не так ли? Отец тебя очень ждет. – Джин не могла понять, зачем он все это говорит. – Миссис Шерман отправилась по магазинам. Хочет порадовать тебя своим фирменным блюдом.
Казалось, он намеренно не оставлял ей путей к отступлению.
– Во сколько обед? – выдохнула Джин. – Я поэтому и звоню.
Ланс издал невнятное восклицание.
– Обычно в двенадцать тридцать. Но если тебя не устраивает, можно перенести.
– Нет. Я приду.
– Отлично. Жаль только, что меня… Думаю, ты знаешь, что я уезжаю.
– Профессор Диллон говорил.
На этот раз Ланс усмехнулся.
– И именно поэтому ты и согласилась с ним пообедать? Ладно, молчу. В любом случае я очень рад, что ты придешь.
Джина нахмурилась.
– Увидимся как-нибудь, Джиневра, – добавил Ланс.
Что-то, пробормотав, она повесила трубку. Иногда он представлялся ей каким-то чудовищем. Но вообще-то она не первая и не последняя любовница-студентка. Для него все случившееся наверняка давно уже стало историей.
– Привет! – На звонок дверь моментально открылась, и Джин увидела на пороге Дорри. Она удивилась. Профессор говорил, что девочки не будет.
– Привет, – проговорила она. – Я пришла на обед.
– Знаю. Именно поэтому я и надела такое нарядное платье. – Дорри покрутилась, демонстрируя наряд.
Джин сняла поношенное пальто и осталась в красной водолазке и коротенькой юбочке.
– А ты почему не в платье? – с обычной непосредственностью выпалила Дорри.
– Это все, что у меня есть. – Джин не собиралась стыдиться.
– Ну, это тоже неплохо.
Из кухни показалась миссис Шерман.
– Ты уже здесь? Обед еще не совсем готов.
– Ничего, – откликнулась Дорри, – мы пока посмотрим мою комнату.
Она схватила Джин за руку и потащила наверх.
Комната девочки была похожа на другие в этом доме – со старомодной мебелью и уютная. Лоскутное одеяло и игрушки напоминали, что это детская.
Дорри усадила Джин у окна, выходящего в сад, и прежде всего, принесла фотографию.
– Это моя мамочка. Правда, она самая красивая?
Джин поняла, что именно за этим Дорри и привела ее сюда.
– Да, действительно очень красивая, – согласилась Джин.
Девочка не преувеличивала. И Джин остро осознала, что ни в какое сравнение не идет с этой шикарной блондинкой, источающей сексуальную привлекательность.
– А Лайза так не думает. Но она мне совсем не нравится, – заявила Дорри. – Эта пустышка слишком печется обо мне, когда папа рядом. А когда его нет, приказывает мне исчезнуть.
Джин пожала плечами. Но Дорри не унималась:
– Кажется, папе она нравится. Лайза всегда так смотрит на него! – Девочка захлопала глазами, подражая Лайзе.
– Сколько тебе лет? – спросила Джин. Похоже, девочка для своего возраста слишком взрослая.
– Восемь, – сообщила Дорри. – Но я кажусь старше, потому что слишком сообразительная.
Джин рассмеялась, и девочка обиделась.
– Если тебе это кажется смешным, то смейся. Но я говорю правду. Другие дети не хотят со мной дружить именно из-за этого.
– Таковы дети, – поспешила успокоить ее Джин. – Они всегда меньше любят тех, кто хоть чем-то отличается от них.
– Мне ли это не знать! – воскликнула Дорри. – А ты никогда не пыталась работать няней?
– Нет. Забудь об этом! – Джин решила сразу оборвать этот разговор. – Я не слишком люблю детей.
– Ну и что? Лайза тоже не любит детей, но она умеет притворяться.
– У меня уже есть работа, – отрезала Джин.
Они услышали, что Элис зовет всех обедать.
Профессор Диллон уже сидел за столом, когда они вошли. Он улыбнулся и пригласил гостью сесть.
– Дорри развлекала тебя?
– Она показала мне свою комнату, – ответила Джин.
– И фотографию мамочки, – не умолчала Дорри.
– Очень хорошо, дорогая, – спокойно произнес профессор. – Мать Дорри умерла в прошлом году, и, разумеется, она скучает, – объяснил он Джин.
– Нет, не скучаю.
– Выглядит довольно аппетитно, Элис, – улыбнулся Диллон-старший, когда домоправительница внесла первое блюдо. – Может, присоединишься к нам?
Элис довольно фыркнула, но отказалась.
– Она никогда не обедает с нами, когда у нас гости, – с доброй улыбкой сообщил профессор.
Но Дорри, похоже, не разделяла его симпатии к домоправительнице.
– Это потому, что она прислуга.
– Дорри… – разочарованно протянул дед.
Девочка принялась оправдываться.
– Она сама так говорит.
– А я так не считаю. Элис заслуживает уважения, – сказал профессор.
Мягкое замечание деда подействовало сильнее угроз. Девочка сникла.
– Дорри и Элис не очень ладят, – добавил профессор.
– Потому, что я привыкла поступать, как хочу, – объявила девочка. – А она меня все время учит, учит…
Джин ожидала такого ответа.
– Это, должно быть, очень трудно.
– Почему? – удивилась Дорри.
– Когда ты ребенок, обычно за тебя все решают родители. А если самостоятельно принимать решения, то легко ошибиться.
Дорри зачарованно смотрела на Джин.
– Да… Это действительно трудно.
– Почему же ты не соглашаешься с Элис, когда она просит тебя чего-нибудь не делать? – вмешался профессор.
– Все зависит от того, как она просит. Она считает меня слишком глупой, чтобы принимать самостоятельные решения. Да и эта Лайза такая же.
– Дорри! – прервал ее дед. – Лайза – это ее няня, – объяснил он.
Джин кивнула.
– Ей тоже не нравится Лайза, – уверенно проговорила девочка. – Да и кому такая понравится?
Профессор решил изменить тему разговора, обратившись к Джин.
– А кто тебя назвал Джиневрой? Отец или мать?
– Думаю, что мать. Отец назвал бы меня в честь кого-нибудь из бегунов. А мама предпочла нечто более литературное.
– «Смерть Артура» – мой любимый роман. Твоей маме, наверное, тоже он нравился.
– Не думаю, но она обожала легенды.
– Знаешь, Джин, хоть у тебя еще есть проблемы с чтением, ты гораздо лучше воспринимаешь материал, чем другие студенты.
Джин польстило это замечание.
– Подумаешь, проблемы! – вмешалась Дорри. – Я тоже раньше не все буквы отличала, но все равно сносно читала.
– Дорри! – Профессор уничтожающе посмотрел на внучку.
Но Джин вовсе не обиделась. Она начинала понемногу привыкать к прямоте девочки. И Дорри ей даже нравилась.
