Она подняла голову и насмешливо посмотрела на него в упор:
— О чем ты жалеешь?
Его взгляда помрачнел.
— Я жалею о многом.
«Прекрати болтать, Бет. Сейчас же!»
Она прекрасно знала, что произойдет дальше, но игнорировала отличный совет.
— Ты жалеешь о том, что поцеловал меня?
Марк глотнул воздуха, а она пожалела о том, что не видит его глаз.
— Я жалею о том, как это сделал, — прямолинейно ответил он.
— Как же тебе хотелось меня поцеловать?
Его ответ был произнесен натянутым тоном, она оказалась вынуждена посмотреть в его глаза.
— У тебя нет права задавать мне подобный вопрос, Бет.
Она подняла голову, и ее перенапряженные мышцы заныли.
— Почему?
— Из-за того, что ты сказала мне после того, как оттолкнула меня от себя.
«Никогда не прикасайся ко мне. Никогда не заговаривай со мной».
Она закрыла глаза:
— Я была сердита. И смущена. Я и представить не могла, что ты примешь мои слова за чистую монету.
— Смущена чем? — Он пристально посмотрел на нее.
— Нашим поцелуем.
Он выпрямился:
— Он тебе ужасно не понравился? Или понравился?
— Ты действительно просишь меня оценить твое мастерство?
— Неужели я выгляжу так, словно у меня имеются сомнения по поводу моего мастерства?
Она скривила губы:
— Нет. Ты всегда бы чертовски самоуверенным парнем.
На миг выражение его лица изменилось, но затем стало прежним. Может быть, лунный свет играет воображением Бет?
— Для меня важно знать, если поцелуй был тебе неприятен. Возможно, я разрушил нашу дружбу, поцеловав тебя.
Понравился ли Бет его поцелуй? Касания его губ было достаточно, чтобы ее сердце разорвалось от избытка чувств. Бет вздохнула и выдержала его взгляд.
Затаив дыхание, она произнесла:
— Он не был мне неприятен.
Марк притянул ее голову вниз, и ее щека прикоснулась к его влажным волосам. Она услышала, как вибрирует его голос, пока он произносит у ее уха:
— Спасибо, Бет. В глубине души я беспокоился о том, что сам оттолкнул тебя.
Бет подняла голову и пристально посмотрела в его лицо. Их накрыло прохладной волной прилива. Она поняла, что поведет себя глупо и наивно, если будет ждать его поцелуя. Бет попыталась высвободиться из его рук, но уставшее тело ответило ей сильной болью.
— Осторожнее, Бет. Твои мускулы будут тебя мучить.
В самом деле. Она уперлась руками в грудь Марка и передвинула колени, зажатые между его ног.
— Подожди немного… — сказал он до того, как она привстала.
Благодаря мощному прессу Марк приподнялся, и его теплые и решительные губы припали к ее рту. От неожиданности Бет ахнула, и он, воспользовавшись ситуацией, скользнул горячим языком в ее рот. Запустив пальцы в волосы Бет, он удерживал ее голову, продолжая дразнящий и блаженно-прекрасный поцелуй.
В Бет проснулось облегчение и желание, сдерживаемое целое десятилетие.
Подняв голову, он уставился в ее затуманенные глаза.
— Вот так я поступил бы, если бы мог вернуть время, — тихо произнес он, затем снова ее поцеловал.
Бет было все равно, доказывает ли ей что-нибудь Марк или гоняется за призраками прошлого. Его поцелуи казались ей самым естественным, что происходило в ее жизни. Ее соски, уже затвердевшие от прохладной воды, внезапно напряглись сильнее от чувственного трепета. Она ощущала жар его тела даже через гидрокостюм.
Простонав, Марк опустил руку на ягодицы Бет, затем засунул руку под ее блузку и провел пальцами по ее замерзшей спине.
Возможно, Бет целовалась с мужчинами не так часто, но она и представить не могла, что кто-нибудь будет целовать ее лучше Марка. Она испытывала странные ощущения, целуя одновременно и почти незнакомца, и своего старинного друга. Этот человек знал о ней одновременно все и ничего. Как только эта мысль пришла Бет в голову, она почувствовала, как лежащий под ней Марк напрягся. Резко прервав поцелуй, он повернул голову в сторону. Выражение его лица стало недоверчивым.
— Остановись…
Камень повис на душе Бет. Марк вытащил руку из-под ее блузки и решительно оттолкнул Бет от себя. Она отклонилась в сторону, обидевшись на его действие, и обнаружила себя стоящей на четвереньках на мелководье. Бет почувствовала себя униженной и потерянной. За кого он ее принимает?
Марк не смотрел на нее, медленно поднимаясь.
Бет проследила за взглядом Марка, который осматривал пляж, где рядом с мертвым детенышем косатки лежала, извиваясь, огромная темная туша.
— Она снова выбросилась на берег, — сказал он, неуверенно отойдя от Бет на несколько шагов. Его голос был хриплым после поцелуев. Или от сожаления по поводу того, что не удалось спасти косатку.
Когда он повернулся и протянул Бет руку, она отмахнулась от него:
— Я не могу, Марк. Мне слишком больно. Иди. Мне нужно передохнуть немного.
Как и прежде, когда они дружили, Марк решил уважать независимость Бет и не стал настаивать на том, чтобы она шла за ним. Так с ней обращался только Марк. Еще один способ продемонстрировать, что он ей доверяет.
Тело Бет охватила боль. Если у Марка нашлись силы, чтобы бежать по пляжу к выбросившемуся киту, наклониться за полотенцем, которым он увлажнял его кожу, значит, силы должны найтись и у Бет.
Они вместе оказались в этой сложной ситуации, готовы они к ней или нет. И Бет не намерена подводить Марка во второй раз. Ведь он единственный человек на свете, который когда-либо ей доверял.
Бет вскрикнула, выпрямляя натруженную спину, испытывая одновременно боль и разочарование и занимаясь самоуничижением. Затем она пошла по пляжу, пошатываясь, обретая силу от жаркого поцелуя Марка.
Марк и Бет провели в молчании час.
Не потому, что они сердились друг на друга. Не потому, что испытывали странные ощущения после поцелуя, который случился так естественно. И не потому, что они пали духом, когда на берег снова выбросилась косатка, над спасением которой они так упорно трудились. Оба прилагали всю свою энергию для того, чтобы поливать водой тело косатки и тянуть ее к воде. Казалось, этой работе не будет конца. По меньшей мере, сейчас над ними не было слепящего солнца.
Теперь косатка могла видеть своего неподвижного детеныша, и Марк задался вопросом, поймет ли она по неподвижности его тела, что он мертв. Приписывать животным человеческие качества одновременно бессмысленно и целесообразно. Бет проследила за взглядом Марка, который смотрел в глаза косатки.
— Зачем они это делают — выбрасываются?
Марк покачал головой:
— Никто не знает наверняка.
