Пока Пит рассматривал вид из иллюминатора, Триш, истекая слюной, любовалась кусочками лосося, красовавшимися на столике стюардессы. Соблазн вызывал не столько сам копченый лосось, сколько сочетание лосося и сметаны, которая находилась в соуснике по соседству с лососем. Сметана явно не предназначалась для лосося, но Триш это не волновало. Копченый лосось и сметана! Вот чего ей хотелось больше всего на свете. Пользуясь тем, что Пит отвернулся к иллюминатору, а стюардесса обслуживает клиента на противоположном сиденье, Триш не выдержала. Она вытащила из тарелки кусочек рыбы, сунула его в соусник и запихнула в рот. Прожевать она не успела. К ней обратился Пит.
– Не хочешь поменяться со мной местами? – поинтересовался он. – Виды просто восхитительные. – Триш замотала головой, не смея открыть рот, набитый рыбой. – Что-то не так? Триш, тебе плохо? – испугался Пит, увидев вытаращенные глаза и надутые щеки жены. – Нам нужен врач! – крикнул он спине стюардессы.
Стюардесса, девушка с миловидным личиком, окинула Пита удивленным взглядом.
– У нас проблемы. Моя жена, кажется, чувствует себя неважно. Триш?
Триш изо всех сил замотала головой, а когда стюардесса предложила воспользоваться специальным пакетом, вскочила с места и полетела в уборную. Там ей наконец удалось прожевать злосчастную рыбу, из-за которой поднялся весь сыр-бор. Триш досадливо покосилась на свое отражение в зеркале. Хороша, нечего сказать! Не смогла удержаться, чтобы не выкинуть фокуса! И выставила себя полной дурой…
До чего же все-таки сложно быть нормальным человеком, подумала Триш, вытирая губы бумажным платком. Есть то, что едят все, не болтать глупостей, которые приходят в голову, не делать того, что тебе нравится. Иногда она сомневалась, так ли уж ей нужна эта «нормальная» жизнь, о которой Пит говорил с таким отвращением. Но Пит многого не знает и не сможет понять ее. Триш так и видела снисходительную улыбку на губах мужа. «Не путай кошачьи экскременты с апельсиновым желе…» – именно так он и скажет. И как ему объяснить, что она видит все это в совершенно другом свете? Для этого Питу нужно было бы родиться Триш. Но это невозможно…
– Тебе уже лучше? – спросил Пит, когда Триш вернулась на свое место. Вид у него был крайне озабоченный, и Триш стало его жаль. Он так переживает из-за нее, а она обвиняет его в непонимании.
– Да-да, – ласково улыбнулась Триш. – Ерунда, уже все прошло. Наверное, это давление…
Если в Дублине погода была просто отвратительной – шел мелкий моросящий дождь, а небо было затянуто грязной ватой облаков, – то в графстве Голуэй светило солнце, а небо не омрачала ни одна тучка.
Такого яркого неба Триш не видела никогда в своей жизни. Как будто художник разрисовал его самой нежной, самой глубокой, самой свежей и веселой краской из тех, что были смешаны на его палитре. Солнце было желто-рыжим, в тон кое-где пожелтевшей листве деревьев, а трава – все еще зеленой и яркой, как малахит.
– Я наконец-то понял, почему Ирландию называют «изумрудным островом», – сообщил Пит. – Правда, я бы изменил название на «малахитовый».
– Да, очень красиво… – согласилась Триш и, зажмурившись, вдохнула полной грудью свежий воздух. – Только где наш надежный проводник?
– Ты хотя бы знаешь, как он выглядит?
– Если бы… Но тетки сказали, что он сам нас узнает.
– Интересно, как? Тут народу – как консервированных сосисок в банке. Может, у американцев какой-то особенный вид?
– Патриотизм просыпается в тебе всякий раз, когда ты приезжаешь в другую страну? – ехидно поинтересовалась Триш.
– Ничего подобного, – в тон ей заметил Пит. – Просто я чувствую себя немножко… идиотом. Слишком много незнакомых людей, а ты сама знаешь, как я не люблю всякие столпотворения. Вот и приходится шутить, чтобы не выдать своего глупого страха. Смотри-ка, какой колоритный персонаж, – кивнул он Триш в сторону пожилого мужчины, который, и впрямь, выглядел странновато.
Волосы на его голове торчали в разные стороны, а седая борода стояла колом, как будто ее нарочно укладывали гелем для волос. Одет он был в подобие куртки, сшитой из кожи и меха, а на его ногах красовались высокие кожаные сапоги, заляпанные серой грязью. Но самое странное и даже жуткое впечатление производило его лицо. У незнакомца был один-единственный глаз, мутно-серый, с крошечной точкой зрачка. Он вращал им, выискивая кого-то среди прилетевших. Крылья его большого крючковатого носа раздувались в такт вращавшемуся зрачку, как будто незнакомец не только высматривал, но и вынюхивал человека, которого ждал.
– Да уж. Странный типчик, – согласилась Триш. – Интересно, тот, кто прилетел к этому циклопу, выглядит так же?
– К циклопу? – улыбнулся Пит. – Это прозвище ему подходит.
Вдруг мутный взгляд циклопа остановился на Пите и Триш. Загадочный обитатель холмов двинулся в их сторону.
– Пит, ты думаешь то же, что и я? – спросила Триш, не отрывая взгляда от приближающегося всклокоченного субъекта.
– Ага, – кивнул Пит. – Как бы я хотел, чтобы наши догадки не оправдались…
Но чем ближе подходил Циклоп, тем яснее становилось, что догадки Пита и Триш не были безосновательны. Неужели тетушкам пришло в голову отправить за ними такое чудо?
Циклоп подошел совсем близко, так что Питу ударил в нос запах овечьих шкур.
– Приветствую, – проворчал тот глухим голосом. – Надо думать, вы мистер и миссис Макаути? – Пит кивнул, не в силах выговорить ни слова. – Это хорошо. Миссис Лукреция меня послала, чтоб я вас встретил. Звать меня Патриком. Ну что, давайте ваши вещички.
Пит проблеял что-то насчет того, что они могут и сами, но Циклоп то ли не услышал его, то ли попросту не придал значения его словам. Он одной рукой забрал у Пита чемодан, другой поднял с асфальта две тяжелые сумки. Несмотря на то что Циклоп выглядел не очень молодо, сил у него было больше, чем у Пита и Триш взятых вместе.
Да, с таким не очень-то поспоришь, подумал Пит, и они с Триш двинулись за Циклопом.
Триш была уверена, что, когда они выйдут из здания аэропорта, перед ними предстанет телега, запряженная старенькой лошадью, и на этом нехитром транспорте они поедут в замок. Однако вместо телеги Триш увидела вполне симпатичную машину, в которую Циклоп предложил им забраться. Триш рассмешила собственная наивность, и настроение, которое немного упало после знакомства с их провожатым, начало потихоньку подниматься.
Циклоп оказался неразговорчивым малым, и на все расспросы Триш давал лишь односложные ответы.
– Патрик, а вы, случайно, не знаете, почему замок называется «О’Шей»?
– Да жили там какие-то до ваших тетушек…
– А кто именно?
