Все затаили дыхание.
На этот раз зеленая загогулина изменила свой ритм. Он был медленным, но в целом нормальным, и Брент торжествующе объявил:
— Синусовая брадикардия.
Грейс готова была поклясться, что услышала десяток вздохов облегчения, прозвучавших в унисон. Они сделали свою работу, теперь все зависело от хирургов. И от самого Дина.
Опасность еще не миновала.
Брент сжал ее плечо.
— Нужен еще адреналин. И атропин. Еще одну капельницу с кровью, — сказал он медсестрам. — Его нужно доставить в операционную, там закончат работу.
Десять минут спустя Дина увезли, заботу о нем приняли на себя хирурги.
— Отличная работа, коллеги, — сказал Брент, пока все наблюдали за быстро удаляющейся каталкой Дина. — Невероятные усилия. Потрясающий результат.
Реанимационная зона выглядела так, словно на нее сбросили бомбу. Халаты Грейс и еще нескольких врачей были в крови. Все казались ошеломленными. Но в тот момент это не имело значения.
Брент озвучил мысли всех присутствовавших.
«Это и вправду было удивительно», — подумала Грейс, когда адреналин пошел на убыль. Только сейчас она позволила себе задуматься.
Они сделали это! Вырвали семнадцатилетнего парня из лап смерти.
— А Грейс у нас — герой дня, — сказала Эллен, снимая перчатки и халат. — С вами будет приятно работать, доктор Перри.
Грейс, также снимая забрызганное кровью облачение, улыбнулась коллегам, когда они закивали в знак согласия.
Она справилась.
До конца смены Грейс испытывала эмоциональный подъем. Хирурги сообщили, что Дин успешно перенес операцию и находился в палате интенсивной терапии. Он уже начал приходить в себя, и долгосрочные прогнозы были оптимистичными.
Для Грейс день сложился удачно.
Настолько удачно, что она не хотела идти домой, где у нее точно испортится настроение. Почему она сумела запустить руки в чужую грудную клетку и зашить дыру в сердце, но не могла найти общий язык с пятнадцатилетней девчонкой?
Грейс потрясла головой, отгоняя эту неприятную мысль. Она все еще была на работе и собиралась наслаждаться моментом столько, сколько получится. Потом у нее будет предостаточно времени для тяжелых раздумий.
Почти всю вторую половину дня Грейс провела, занимаясь делом Дина. Поскольку велось расследование покушения на убийство, было необходимо следовать протоколу и заполнить целую кучу бумаг. Кроме того, с ней трижды беседовали полицейские — каждый раз разные.
От ее хорошего настроения и следа не осталось.
За час до окончания смены она рассматривала рентгеновские снимки, которые должны были выявить предполагаемую кишечную непроходимость, вместе со стажером Адамом Мазером, когда услышала голос Брента. Она подняла глаза и увидела его сквозь щелку в задернутой занавеске, защищавшей от посторонних глаз соседний бокс. Брент разговаривал с мужчиной, выглядевшим очень взволнованным.
Брент произнес что-то — она не разобрала, что именно, — и мужчина рассмеялся. Глубокие складки на его лбу разгладились, и его лицо озарилось улыбкой. Брент тоже смеялся, не убирая руку с плеча пациента.
Так вот каким был доктор Брент.
Грейс ощутила в груди странный трепет. С этой стороны Брент открылся ей впервые. Она ведь ни разу не видела его в деле в качестве квалифицированного специалиста. В том числе и сегодня утром. Она была слишком сосредоточена на своей работе, на собственных действиях, чтобы обращать хоть какое-то внимание на то, что делал он.
Двадцать лет назад они немало размышляли о том, какие врачи из них получатся. Обсуждали это. Делились своими надеждами и устремлениями. Но она ушла от него после второго курса медицинского университета, так и не увидев результата.
Она никогда не сомневалась, что он станет прекрасным врачом. Не просто высокопрофессиональным, но и умеющим сострадать.
В своей прежней жизни Брент неоднократно сталкивался с суровой реальностью, но она не ожесточила его, а лишь придала решимости.
Решимости воспринимать пациентов как людей. Защищать их достоинство и проявлять к ним уважение.
Ее сердце радовалось тому, что он не стал слишком важным, не зазнался и был готов уделить пару минут своего времени обеспокоенному больному.
Рассказать шутку. Потрепать по плечу.
Такого мужчину женщина может по-настоящему полюбить.
— Доктор Перри?
Грейс вздрогнула, услышав голос Адама, который прервал ее мысли, блуждавшие где-то далеко. Безумные мысли!
Она понятия не имела, откуда они взялись, но совершенно определенно была им не рада. В прошлый раз чувство к Бренту чуть не сломало ей жизнь.
На этот раз времени на любовь у нее не было.
Следующие два дня в отделении обошлись без особых происшествий — хвала Небесам! Грейс прошла настоящее боевое крещение, и, хотя она не имела ничего против сложных случаев, когда нужно было действовать молниеносно, она все же не хотела получать такие подарки каждый день.
Конечно, в Мельбурне живет в два раза больше людей, чем в Брисбене, и она знала, что тяжелых пациентов будет предостаточно. Некоторых ей спасти не удастся. Но Дин шел на поправку в отделении интенсивной терапии, и сейчас она могла радоваться первому успеху.
На третий рабочий день Грейс наконец почувствовала, что со всем разобралась, а именно запомнила расположение палат, изучила формы документов и освоила всевозможные процедуры. В течение следующих нескольких смен она сможет продолжить свои изыскания, но сначала закрепит усвоенное.
У нее в голове не вполне укладывалось, как можно появляться в больнице всего три дня в неделю. Брент был очень великодушен, составляя ее расписание. Иногда ей придется работать по выходным и в редких случаях выезжать по вызову — как и ему, — но, по сути, она больше не работала посменно.
Впервые за пятнадцать лет!
Для нее это стало очень важной переменой. И несмотря на то что проводить дома больше времени было нелегко из-за постоянных стычек с Таш, дополнительные выходные давали ей возможность установить более близкий контакт с детьми. Грейс очень надеялась, что племянница однажды оценит это и примет руку помощи. И перестанет кусаться.
Грейс разглядывала снимок КТ, помещенный на одном из экранов центрального поста, когда услышала знакомый голос:
— Если она занята, не беспокойте ее. Я дома вечером сама скажу ей, что приходила.
Мама? Грейс выпрямилась. Точно. Ее мать разговаривала с Габби. Что, черт возьми, ей здесь понадобилось?
Неужели что-то с Таш? Она еще ни разу не выкидывала своих фокусов с тех пор, как пошла в новую школу.
