с трудом переводила дыхание, не сводя глаз с двери дома, за которой скрылся Рэд. Дверь оказалась не запертой, а только припертой снаружи колышком. Она едва слышно поскрипывала, раскачиваясь на проржавевших петлях.
Тихо. Страшно тихо здесь было. Джесси почувствовала, что её опять начало знобить. Услышать бы от Рэда хоть одно слово, хоть ругань…
Дверь громко скрипнула, и Джесси вскочила. Стоя на пороге, Рэд глядел на неё незнакомыми глазами, — лицо его потемнело, губы запеклись, как в лихорадке. В руке он сжимал топор.
Джесси оцепенела. Чтобы не упасть, она машинально оперлась на сруб. Сумрачно усмехнувшись углом рта, Рэд молча прошёл к изгороди и выломал несколько кольев. Раздался стук топора. Не зная, что сказать, Джесси беспомощно озиралась. Неужели никто не живёт поблизости?
С охапкой дров в руках Рэд направился к дому. На пороге приостановился, отрывисто бросил через плечо:
— Ты чего там, в землю вросла? Заходи.
Под ногами заскрипели рассохшиеся половицы. В доме пахло пылью и — едва уловимо — травами, пучки которых были аккуратно развешены вдоль бревенчатых стен. В полутьме Джесси разглядела топчан, застеленный полосатым одеялом, деревянную лестницу у стены, наверху люк — наверное, на чердак… Ни стола, ни стульев. В жестяной круглой печке уже потрескивал огонь.
Джесси не могла заговорить с Рэдом — при одном взгляде на его окаменевшее лицо сердце проваливалось куда-то. Она смотрела только на его руки, сноровисто делавшие будто бы давно привычное…
Обмыв водой круглый жестяной котелок, Рэд поставил его на огонь, вытряхнул из своего рюкзака несколько консервных банок, достал из кармана нож. По-прежнему не глядя на Джесси, он пододвинул к ней один из ящиков, валявшихся возле печки.
— Не стой столбом.
Джесси послушно села, зажав руки между колен.
Метнув на нее короткий взгляд, Рэд усмехнулся:
— Что, язычок-то отсох?
Присев на корточки, он поворошил кочергой дрова в печке. Котелок забурлил, и Рэд, бросив в воду пригоршню какой-то травы, осторожно снял его с огня, налил кипяток в помятую кружку. Вскрыл банку с бобами, поставил на ящик, положил рядом ложку.
— Ешь!
— А ты?
— Не хочу, отцепись.
Он сел прямо на пол у печки, вытянув ноги.
— Тогда и я не буду. — Джесси отодвинула кружку.
— Тьфу, вот назола-то… — не подымаясь, Рэд взял вторую банку, повертел в руках. — Ладно, чёрт с тобой… Давай, жуй! Кому сказал?
— И ты?
— И я, и я! Чтоб тебе провалиться…
Огонь в печке догорал. Рэд опять разворошил угли кочергой, затрещали искры, ярко осветив его застывшее лицо.
— Рэд… я хочу сделать тут кое-что, если ты мне разрешишь, — робко промолвила Джесси.
Он повёл плечом. Не дождавшись ответа, она продолжала:
— Я хочу тут прибраться… Ну, помыть всё, почистить… Можно?
— Зачем тебе это? — он устало выпрямился. — А-а, да делай ты, что хочешь…
Джесси старательно мыла щелястые половицы куском мешковины, обметала углы щёткой, вытряхивала одеяла — и ей казалось, что старый дом благодарно открывается, отзывается ей в ответ. Но острый комок в горле не исчезал, и в висках стучало, не переставая. Словно сжималась пружина — туже, туже…
Рэд сидел на пороге спиной к ней. Натаскав воды из колодца, он беспрестанно курил сигарету за сигаретой и ни разу не обернулся.
За топчаном, на полу, что-то брякнуло. Отведя мокрой рукой прилипшие ко лбу пряди волос, Джесси пошарила в углу. Вот! Маленькая фигурка, вырезанная из дерева, потемневшего от времени. Собака, лиса или волк? Похоже, что волк: штрихами намечена вздыбившаяся на загривке шерсть, грозно оскалены зубы… Кто же вырезал его?
— Дай сюда.
Вздрогнув, Джесси подняла взгляд с игрушки на подошедшего неслышно Рэда. Тот забрал у неё фигурку, повертел в руке и сунул в карман куртки.
— Рэд! — чуть слышно пробормотала Джесси. — Ох, Рэд…
— Чего тебе?
— Это кто… волк?
Отвернувшись, Рэд снова шагнул к порогу, сдавленно бросил:
— Угадала.
Почему так душно вдруг стало? Наверное, будет гроза, отрешённо подумала Джесси, вон какая туча заволокла небо. И громыхает вдали. Темно… И страшно, страшно… страшно!
— Рэд!
— Ну? — через плечо он нехотя покосился на неё. — Чего опять?
— Я… мне…
— Приспичило если поссать — чеши в кустики, — он мотнул головой в сторону оврага.
— Нет! — Джесси мучительно покраснела. — Мне… можно ещё чаю?
Не согревал ни кипяток, ни обжигавшая пальцы кружка. Рэд сидел напротив, не поднимая глаз, изредка прихлебывал отвар. Остатки воды из котелка он вылил на угли, опустил заслонку. Встал, кивнул на топчан.
— Ложись, спи.
— А ты?
— Пойду на чердак, — ответил он неожиданно мягко. — Там сено лежит, я заглядывал. Держи вот куртку, завернёшься в нее, а то ночью холодно будет. Дверь я прикрою… Эй, ты чего, очумела?!
Давясь рыданиями, Джесси схватила его за руку:
— Рэд,
