— В том числе и тебя? — спросила занятая приготовлением чая Урсула.
— Боюсь, что так, — признался Барт.
— Хм, она очень красивая девушка.
— Уже далеко не Девушка. Ей, по меньшей мере, двадцать восемь. За плечами замужество и черт знает сколько любовников. Дебора Фарроу не из тех, кто довольствуется одиночеством.
— Серьезно? Я что-то не слыхала, чтобы ее имя упоминалось в связи с кем-нибудь из здешних мужчин. Ты же знаешь наш Честер! Стоит барышне остановиться и перекинуться с парнем парой слов — молва тут же уложит их в постель. А про Дебору ни слухов, ни сплетен, уж поверь.
Скорее всего Урсула права, но все равно Барту с трудом верилось, что Деби все три года здесь живет затворницей.
— Да сядь, ради Бога, и не хватай торт! Начни с чего-нибудь более существенного. Возьми ветчину или холодное мясо да поешь как следует. Ты в последнее время осунулся и похудел. Похоже, твоя… Лиз… не проявляет о тебе должной заботы.
Барт закатил глаза. Каждый раз одни и те же причитания! Оказывается, дома, в Бостоне, он плохо питается! Хотя сколько себя помнил, его вес не менялся.
— Тебе прекрасно известно, что я живу один, — буркнул Барт, усаживаясь поудобней.
— Лиз разве не переехала к тебе?
— О, нет! Что за нелепая мысль!
Урсула недоверчиво покосилась в сторону внука.
— А мне казалось… ты собираешься на ней жениться. На Рождество ты ведь гостил в семье ее родителей, разве не так?
— Гостил, ну и что?
— О… извини… Выходит, я ошиблась.
— Это ты меня извини, бабушка. Я должен был приехать в Честер и провести праздники с тобой… Было бы намного приятнее. Честное слово, я скучал по тебе.
Барта тронуло, как растроганная Урсула заморгала, пытаясь скрыть набежавшие на глаза слезы.
— Я тоже скучала по тебе, милый, — тихо сказала она. — Но теперь ты дома…
— А раз уж я здесь, думаю, нам следует серьезно поговорить о предложении Фарроу. Ты хорошо подумала, отказываясь продать ферму? Моя первая реакция, признаюсь, была точно такой же, но давай рассуждать здраво… Во-первых, ты, увы, не молодеешь, во-вторых, хозяйство, как я еще раз убедился, все больше приходит в упадок. Вряд ли кто-нибудь кроме Фарроу позарится на твою ферму, а имей ты приличные деньги — могла бы купить чудесный маленький домик поближе к городу, да еще осталось бы достаточно средств на все твои милые, привычные фантазии вроде салата с грядки или коллекции гортензий под окном.
— Никаких фантазий у меня уже нет, — ответила Урсула.
Барт сжал своими тонкими загорелыми пальцами морщинистую бабкину руку.
— Неужели правда хочешь остаться здесь или в тебе говорит одно упрямство?
Урсула отдернула руку и независимо вскинула голову.
— При чем тут упрямство? Каждый человек имеет право прожить остаток дней там, где ему хочется!
Тут в прихожей раздался телефонный звонок, приведший Урсулу в явное беспокойство. В глазах промелькнуло нечто похожее на страх.
— Не волнуйся, — успокоил ее Барт. — Я сам подойду.
Отодвинув стул, он поднялся и вышел из кухни в прихожую, где на расшатанной этажерке упорно и настойчиво трезвонил допотопный телефонный аппарат.
— Слушай, ты, старая калоша, — прорычал в трубке грубый мужской голос, прежде чем Барт произнес хоть слово. — Побыстрее уноси ноги, если не хочешь, чтобы тебя вынесли ими вперед! У тебя неделя на все про все, а то вообще останешься без дома. Поняла?
Не успел Барт раскрыть рот, как раздались гудки отбоя.
— Проклятье! — вне себя от ярости пробормотал он, бросая трубку на рычаг.
В голове мелькнуло: звонок примерно совпадал по времени с возвращением домой Деборы, значит, по всей видимости, успела рассказать отцу о несостоявшихся переговорах и провалившейся сделке… Неужели этот негодяй поручил одному из своих подручных попугать бабку?.. Или впрямь кто-то из местных жителей недоволен тем, что из-за упрямой старухи может лишиться возможности найти работу на стройке, о которой узнал из прессы?..
— Звонила Дебора Фарроу? — спросила застывшая в дверях кухни Урсула.
— Нет, — рявкнул Барт. — Снова шантажист с угрозами! Повесил трубку прежде, чем я успел дать ему отворот и хорошенько вразумить!
Услышав это, бабка побледнела, заставив его пожалеть о сказанном. Надо было солгать, мол, ошиблись номером и все прочее…
— Что… что он сказал? — спросила, однако, Урсула, когда они вернулись в кухню.
— Думаю, то же самое, что тебе в прошлый раз. Продавай и убирайся, а не то…
— О Господи! — Старушка дрожащими руками схватилась за сердце.
— Тебе плохо? — встревожился Барт.
— Я… я и не представляла…
— Что люди могут быть такими злыми и подлыми?.. Ты всегда витала в облаках, ба! Добро пожаловать в реальный мир!
— Нет, Барт, я совсем не об этом… Просто мне надо было… надо было…
— Что?
— Ничего. Теперь слишком поздно.
— Продать ферму не поздно, если действительно хочешь.
— Продать? Только потому, что какой-то подонок звонит и угрожает? Ни за что на свете! — воскликнула Урсула, сурово поджав губы. — Измором меня не возьмешь. Отстанут, когда сами в том убедятся…
Палмер совсем не разделял подобного мнения. Из собственного опыта хорошо знал, что слова у шантажистов зачастую не расходятся с делом, но, чтобы окончательно не запугать Урсулу, переубеждать ее не стал. Конечно, статья в газете не могла пройти незамеченной в городе, в котором, как он сам убедился, проблема занятости и рабочих мест стоит столь остро. Это, возможно, и толкает кое-кого на отчаянные поступки… Надо попробовать убедить Урсулу в том, что проще расстаться с фермой, чем подвергать себя риску. Он может предложить ей переехать к нему и жить в Бостоне. Разве трудно продать его шикарную квартиру и приобрести небольшой дом где-нибудь в пригороде, причем тоже на побережье, у самой воды, как она привыкла?..
Но сегодня вряд ли стоит даже заикаться о таких планах. Надо повременить пару дней, дать ей возможность получше вникнуть в реальность создавшейся ситуации. А пока…
— Извини, ба, — сказал Барт, — я думаю, нам лучше снова снять трубку, чтобы ты не нервничала.
— А что, если тебе позвонит Дебора?
— Не смеши. Вот уж чего она не станет делать, так это звонить мне.
И тут, как нарочно, в прихожей затрезвонил телефон. У Барта заходили на скулах желваки. Он был уверен: сукиному сыну неймется еще раз досадить старухе, а та впрямь опять занервничала.
— Отлично, — сквозь стиснутые зубы процедил Барт и, грозно нахмурившись, поднялся.
— Не вздумай грубить! — крикнула ему вслед Урсула. — Не стоит опускаться до уровня этих людей!
