— Ну, — со спокойным изумлением сказал он. — Как говорится, не зови меня, я позову сама!
Язвительный тон его голоса, насмешка были для Линнет, как ушат ледяной воды, выплеснутой в лицо. Смешно, не правда ли? Он был изумлен, что она способна на чувства? Теперь он это знает, даже слишком хорошо, и после этого она не может оставаться в его доме.
— Не беспокойтесь! — яростно выкрикнула она. — Меня здесь не будет — можете быть в этом уверены!
Дверь за ее спиной хлопнула с такой силой, что эхо долго преследовало ее, когда она бежала по коридорам, охваченная чувством ярости и стыда, с одной только мыслью: убежать — вырваться отсюда, подальше от него, прямо сейчас, чтобы не позволить своим чувствам одержать верх. Она боялась, что тогда не будет спасения.
Линнет не удалось убежать слишком далеко. Легко было найти дорогу к кабинету Макса в состоянии относительного спокойствия и самообладания. Отступление в полнейшем замешательстве, с бешено колотящимся сердцем, во власти тех ощущений, что она испытала, находясь в его объятиях, окончилось тем, что Линнет совершенно запуталась в доме.
Она остановилась у поворота в коридоре. Куда теперь: направо или налево? Где-то должна быть лестница, но где? Линнет поднесла дрожащую руку ко лбу и почувствовала, что он от волнения покрылся испариной. Она действительно была здесь пленницей, раз не могла найти отсюда выхода, или хотя бы убежища в своей комнате.
— Потерялись, да?
Она обернулась. Он стоял перед ней, загораживая ей дорогу, со скрещенными на груди руками и мрачной, не совсем уверенной улыбкой на красивом лице.
— Я хочу вернуться в свою комнату, — сказала она с достоинством, на которое только была способна.
Макс не двигался, она не удержалась и едко добавила:
— Вам надо бы снабжать своих посетителей картой и компасом, или вы все делаете умышленно?
Его улыбка стала шире, но не веселее, в ней не было и намека на сочувствие.
— Отнесите это за счет того, что у строителей четырнадцатого века был ум Макиавелли, — спокойно предположил он. — На вашем месте я пошел бы прямо на ланч. Пойдемте — я покажу вам дорогу.
Он взял ее под локоть, но она резко отстранилась.
— Уберите от меня руки!
— Вы именно этого от меня хотите? — Он нахмурил брови в притворном удивлении. — Вы изумляете меня, Линнет. Могу поклясться, что вы… нет, не обращайте внимания.
Было трудно смотреть в его насмешливые голубые глаза, но она заставила себя выдержать его взгляд.
— Вы принимаете как должное то, что женщины находят вас неотразимым, но я не ищу сексуальных наслаждений! — набросилась она на него. — Вы меня неправильно поняли — неверно истолковали мои слова — совершенно намеренно, и вы отлично знаете это!
— Да? — Он слегка усмехнулся уголками рта. — Вы сами напросились на это, взяв на себя смелость читать мне нотации по вопросам, которые не в вашей компетенции. Ну, ладно, давайте больше не будем об этом. Сюда, Линнет…
Он сопровождал ее по коридору, а она почти бежала впереди него из опасения, что он может взять ее под руку. Линнет не хотела, чтобы он знал, как сильно действуют на нее его прикосновения.
Внезапно они оказались в патио.
— Смотрите, как просто, если понять принцип планировки, — заметил он. — Это центральная точка, а коридоры расходятся радиусами. Я уверен, что отсюда вы найдете дорогу в столовую. А я должен пойти привести себя в порядок, прежде чем появиться в обществе.
Она посмотрела на него с недоверием. Он что же, не слышал или не понял ничего из того, что она говорила ему в кабинете? Или просто игнорирует все то, что его не устраивает?
— Я не хочу есть, — холодно и ясно ответила она. — Я намереваюсь упаковать свои вещи и уйти отсюда, немедленно.
На его лице обозначились морщины, оно стало напряженным, решительным и совершенно неумолимым.
— Об этом не может быть и речи, — резко ответил он. — Вы подписали контракт или уже забыли об этом? На официальном документе стоит ваша подпись, Линнет. Для вас это, может быть, ничего не значит, но контракт имеет силу, и я заставлю вас выполнять условия договора.
Он просто запугивает… Разве не так? После всего того, что произошло в кабинете, после того, что он сделал, он рассчитывает, что она останется в этом доме? В это было трудно поверить.
— Вы не сделаете этого… — пробормотала она. Ее нервы начинали сдавать.
— Вы можете испытать меня, — предложил он, его тон при этом не изменился. — Нарушение контракта — серьезная вещь. Вам придется нанять хороших адвокатов, а это дорого обойдется. Вы богаты, Линнет? Или, может быть, богаты ваши родители? Я — да, и мои адвокаты разорят вас. Это я вам обещаю.
Видно было, что он говорит серьезно. Серьезность намерений читалась в его глазах. Он отлично знал, что у нее нет денег, чтобы с ним судиться, и должен был знать, что она не позволит родителям влезть в долги, чтобы помочь ей. Она была в ловушке. Затравленно оглянувшись и повернувшись к нему, Линнет спросила расстроенным тоном:
— Почему вы так ведете себя со мной? Зачем вы удерживаете меня против моей воли? Вы богаты, вы сможете нанять кого захотите. Позвольте мне уехать!
— Я не могу и не позволю. И вы понимаете почему, — ответил он решительно, но мягко. Линнет проследила за его взглядом и увидела Кэсси, которая гонялась по патио за пушистым белым котенком. — Вы разочаровываете меня, Линнет. Я думал, что одна только привязанность к Кэсси способна удержать вас, но, поскольку это не так, я вынужден обращаться с вами, как со всяким, кого нанимаю, и настаиваю на исполнении условий найма.
Они оба замолчали, к ним подошла Кэсси. Ее лицо сияло улыбками, в ее руках извивался котенок.
— Папа! Линнет! Посмотрите — какой хорошенький!
Линнет одумалась, и на мгновение ее пронзило острое чувство вины. В его словах была доля правды. Она не подумала о Кэсси, и своим уходом могла разрушить то доверие и привязанность, которые возникли между ними. Охваченная яростью, она думала только о себе. И это все, что она смогла сделать для дочери Джоанны?
Но я не обязана терпеть такое обращение ради кого бы то ни было, говорила она себе в оправдание. Джоанна не потребовала бы этого от меня. Однако тихий внутренний голос ясно шептал ей: «Потребовала бы. Если она хотела от кого-то чего-нибудь добиться, ее не заботило, удобно ли это для них».
Эта мысль была так нова и неожиданна, что на мгновение у нее перехватило дыхание. Она стояла и боролась с этой мыслью, которую не могла до конца осознать, поэтому проще было отогнать ее. Взгляд Макса потеплел, но не для нее.
