У Дакоты Уайлдера был сильно развит инстинкт самосохранения. И поэтому он решил поскорее исчезнуть.
— Я приехал вернуть вам ключи. — Он положил их на стол перед ней и шагнул к двери.
— Подождите! Я хотела поблагодарить вас за то, что вы привезли меня домой.
— Что конкретно, солнышко, вы имеете в виду? — насмешливо спросил он.
— Почему вы всегда так ужасно саркастичны? — Она взглянула на него. В больших карих глазах укор. — Я всего лишь пыталась поблагодарить вас.
— Послушайте, держитесь подальше от баров, договорились?
— Не могу, — покачала она головой. — Я рассчитывала вчера вечером выполнить свою задачу. Но, кажется, нисколько не продвинулась.
— Ах да, охота на мужчин. Ведь мы не хотим разочаровать маму, так?
— Вы знаете? — Она вытаращила на него глаза.
— У перебравших обычно развязывается язык.
— Вы не понимаете, — настаивала она. — Я должна что-то сделать.
— Почему? Что такого важного в этой годовщине?
— Моя мать...
— Да. Я все знаю о вашей матери. Сыт по горло. Но происходит еще что-то, о чем вы не говорите мне.
— Может быть, потому, что это не ваше дело? — Она вздернула подбородок. — Кстати, а почему вас это интересует?
— Потому что я уже дважды спасал вас после ваших рискованных фигур высшего пилотажа и не намерен снова заниматься этим.
— Никто не просил вас спасать меня.
Дакота проигнорировал ее слова и задумчиво сощурился.
— Это что-то связанное с ним, да?
— С кем?
— С Паркером, вашим женихом.
— Бывшим женихом. — Она стрельнула в него взглядом.
— Он будет там?
— Постойте. Это не то, что вы думаете... Я не собираюсь вызывать у Паркера ревность. — Она цедила слова.
— Прекрасно. — Шагая по маленькой кухне, он в негодовании провел пальцами по волосам. — Если вам нужно доказать, что вы можете завоевать мужчину, поезжайте в супермаркет и выберите себе симпатичного вежливого бухгалтера.
— Мне не нужен симпатичный вежливый бухгалтер. Мне нужен такой человек, как... — Она замолчала на середине фразы. Несказанные слова упали между ними как беззвучный вызов.
— Как кто? — Он быстро обернулся и поглядел на нее.
— Как вы.
— Сара, вы понимаете, о чем просите?
— Я прошу вас помочь мне.
— Нет. Послушайте, Сара. Через две недели я уеду домой. Ни пожар, ни наводнение не остановят меня. Там, дома, бизнес, которым надо управлять. Жизнь, к которой надо вернуться. А прием у ваших родителей еще не скоро. Кроме того, я не гожусь в потенциальные зятья. Поверьте, я последний человек, которого можно ввести в дом ваших родителей.
— Тогда помогите мне найти кого-нибудь другого.
— Вы шутите? — Он засмеялся, хотя мысль не показалась ему особенно забавной.
— Нет. Вы мужчина и должны знать, чего хотят мужчины.
Первая реакция была — наотрез отказаться. Но потом он решил, что надо дать ей урок, чтобы она не вздумала делать предложения незнакомым мужчинам.
— За такие услуги есть цена, — с воспитательной целью сказал он.
— Вы имеете в виду, что я должна заплатить вам? — нахмурилась она.
— В некотором роде.
— По-моему, это неплохая идея. Тогда мы сможем рассматривать это как чисто деловые отношения. Сколько вы хотите? — (Он скрестил руки на груди и назвал умопомрачительную сумму.) — Да, хорошо. Это справедливо, — рассеянно согласилась она, удивляясь, почему ей не пришло в голову заплатить ему за труд.
Вдруг она заметила, что он уже давно молчит. Сара подняла голову и вздрогнула от угрожающего выражения его лица. Глаза мужчины внезапно вспыхнули серым пламенем.
— Вы ничего не поняли, да? Речь не о деньгах, Сара. Речь о нас. — Он притянул ее и крепко прижал к себе, так, чтобы она почувствовала силу его восставшей плоти. — Чувствуете? — Взгляд его с таким напряжением впился в ее глаза, что можно было испугаться. Но она не испугалась, а медленно кивнула, загипнотизированная им. — Так бывает каждый раз, когда я рядом с вами, когда я целую вас, когда я касаюсь вас. Это случилось, когда мы танцевали, это случилось сейчас, хотя вы ничего для этого не сделали.
Она уставилась на него, глаза ее выражали облегчение, страх, возбуждение. Сердце стучало как барабан. Ощущая твердость его бедер, Сара завороженно провела пальцем по теплой пульсирующей ямке у основания его шеи, осторожно поднялась выше, погладила темно-синюю тень на подбородке, кончиками пальцев изучила лицо и наконец запустила руку в шелковистую гриву эбеновых волос. Она никогда раньше так не изучала мужчину и не представляла, сколько можно сделать открытий.
Он застыл и не шевелился, не мешая ее исследованиям. Только перекатывались желваки. А Сара захватила прядку волос и пропустила ее сквозь пальцы. Она понимала, что играет с огнем, но у нее не хватало сил остановиться. Ее тянуло к нему с мощной магнетической силой, которая взбадривала и волновала. И в ней поднималось такое томление, что она забыла о последствиях, забыла о страхе, забыла обо всем, кроме сжигавшего ее страстного желания. Взгляд упал на его губы, жесткие, чувственные. Ей до боли захотелось снова ощутить их тепло на своих губах.
— Поцелуйте меня, Дакота, — прошептала Сара.
Едва его имя слетело с ее губ, как он застонал и молниеносным движением жадно завладел ее ртом, вторгся во влажное и теплое святилище, которое ждало его.
Куда девался самоконтроль, который он сохранял до этой минуты? Взрыв примитивной жажды в ответ на ее мольбу сделал его таким твердым и голодным, каким он не был никогда в жизни. Теперь он хотел большего. Без усилий подняв молодую женщину, он понес ее к кухонному столу и посадил на столешницу. Потом поднял подол ее халата и рубашки и встал между ее раскинутыми ногами. Ладони скользили вверх-вниз по ее шелковистым бедрам, остановились, обхватили ягодицы. Теперь он мог крепче прижать ее к своей возбужденной плоти.
Ему это необходимо. Ох, как это ему необходимо. Изучать вкус ее жарких и сладостных губ, ощущать атласное тепло ее кожи. Ни одна женщина так не возбуждала его. Он ловко развязал узел на талии. Распахнул полы халата и поискал, как расстегнуть рубашку. Рука пробежала по спине. Сара изогнулась и прерывисто задышала. Но он ничего не нашел. Проклятие!
— Сара, родная, где пуговицы на твоей рубашке? — спросил он, покрывая легкими жаркими поцелуями изгиб ее щеки.
— Их нет, — выдохнула она, наслаждаясь прикосновениями его губ.
И это хорошо, сказала его вновь проснувшаяся совесть. Уайлдер, ты осел, во что ты хочешь влезть?
В неприятность. В большую неприятность.
Невероятным усилием воли Дакота оторвался от ее губ. Он прерывисто, хрипло дышал, стараясь восстановить контроль.
