— Не боюсь. Вернее — от моей боязни или не боязни ничего не зависит, Деня. Если мужчина захочет закрутить на стороне роман, хоть к юбке привяжи — он найдет способ осуществить задуманное. Тут — или мы доверяем друг другу, или не доверяем. То же самое касается женщин.
— Ладно, это я просто так сказал, мне кроме тебя никто не нужен, — примирительно улыбнулся муж. — Помочь тебе разложить вещи?
— Сама справлюсь, — нервы последних дней и усталость навалились разом, Женя зевнула. Вроде, еще день, а она спать хочет, будто, поздний вечер!
— Телефон больше не теряй, — мужчина встал. — Спасибо за чай. Я звонить буду, пожалуйста, сразу отвечай, иначе я тут же приеду.
— Хорошо, — глаза, буквально, сами закрывались. Что за напасть-то?
— Ключи тоже не теряй. В любое время можешь вернуться, я буду ждать.
— Хорошо, — кивнула Женя, едва не уронив голову на руки. — Я провожать тебя не пойду, дверь просто захлопни.
Денис с сомнением посмотрел на сонную жену, вздохнул, поднял на руки и занес в комнату. Кое-как спихнул с кровати узлы с одеждой и устроил на ней девушку.
Евгения что-то бормотнула, причмокнула губами и, повернувшись на бок, засопела.
Надо же, как малый ребенок — раз! — и спит. Будто, завод закончился.
Улыбнувшись, мужчина нежно провел пальцем по щеке девушки, поискал, чем её укрыть, не нашел и осторожно вытащил из-под нее покрывало.
— Девочка моя, — прошептал. — Никому не отдам!
В коридоре его встретил зареванный мальчик и сердитая соседка.
— Я — Денис, муж Евгении, — представился он.
— Люба, — стрельнула глазами женщина.
— Люба, я вижу, что вы женщина положительная и ответственная. Могу я попросить вас об услуге?
— Ой, ну что вы, прям, как в кино, — засмущалась Любка. — Чего надо сделать?
— Присмотрите, пожалуйста, за Женей! Мы немного поссорились, она обижена. Переживаю, как бы ни случилось чего, район тут не самый благополучный.
— Да нормальный у нас район!
— Нормальный, но я все равно переживаю, — Денис достал купюру и всунул ее в руку опешившей женщины. — Буду очень благодарен, если вы поможете Жене. И вот еще что, у вас есть ручка и бумага?
— Карандаши есть.
— Несите.
Женщина растерянно посмотрела на зажатую в кулаке пятитысячную бумажку и рванула в комнату.
— Вот! — синий карандаш и криво оборванный альбомный лист.
— Нет, потеряете, — мужчина пару секунд подумал, потом подошел к стене и прямо на обоях у двери в комнату Любы написал номер телефона. — Это мой сотовый. Если что — сразу звоните мне, договорились? Или, сделаем лучше — у вас есть мобильник?
— Есть! — закивала Люба. — Старенький, но мне хватает.
— Диктуйте номер.
Люба назвала цифры, Денис нажал на вызов. Из комнаты матери-одиночки полилась музыка.
— Вот, теперь у вас мой номер в телефоне, только сохранить не забудьте, — сказал он женщине. Надеюсь, мы договорились? Вы присмотрите за моей супругой? Поможете ей обустроиться? И, если что-то произойдет, она почувствует себя плохо или кто-то попытается обидеть — сразу позвоните мне?
— Да, конечно!
— Спасибо, вы — хороший человек! Я в долгу не останусь. До свидания! — Денис мимоходом взъерошил волосы замершему Вальке и покинул квартиру.
Жить в коммуналке оказалось далеко не так удобно, как в отдельной квартире.
Во-первых, вне зависимости от времени суток кто-то из соседей всегда бодрствовал. До поздней ночи колобродил Степан, ворчал, хлопал дверьми, шаркал, что-то ронял. Лилась вода, звякало стекло. Не успевал он утихомириться, просыпались мальчишки. С гиканьем и топотом принимались носиться по коридору, неизменно влетая в Женину дверь. Через некоторое время к звукам, издаваемым сыновьями, присоединялись речевые обороты их матери.
Васька, мать-мать-мать! Валька, мать-перемать! — Люба матом не ругалась, она им разговаривала. Пацаны активно отвечали.
Евгения натягивала на голову подушку, страстно мечтая о тишине, тут же обливалась потом, высовываясь наружу. Помучившись с полчаса, вставала — всё равно, заснуть в этом бедламе было невозможно.
А дальше её ждал квест — «попади в ванную».
Любкины сыновья, как все нормальные мальчишки, мыло и воду не жаловали, но умудрялись проводить в ванной по часу, не меньше. Что они там делали — неизвестно, так как выходили пацаны с теми же самыми разводами, с которыми скрывались за дверьми. Мать принималась ругаться с новой силой и тащила отпрысков умываться. А после того, как сыновья, через «не хочу!» и «мама, щиплется!» отмывались дочиста, лезла в ванну сама.
— Умаялась, сил нет, — доверительно сообщала она терпеливо ждущей Евгении. — А ведь день только начался! Я быстренько ополоснусь, жара такая, что платье липнет.
И пропадала на полчаса.
Женя, чувствуя, что ее мочевой пузырь вот-вот лопнет, принималась стучать в дверь, но Люба освобождать помещение не спешила.
Попав так три дня подряд, Женя приноровилась вставать раньше всех, но теперь времени на сон ей оставалось еще меньше. От хронического недосыпа она клевала носом весь день, чувствуя себя разбитой и больной.
Поиски работы затянулись — кому нужен бухгалтер без опыта работы? Замкнутый круг — её не берут, потому что она еще нигде не работала по специальности, а без реального трудоустройства ей опыт работы по специальности не получить.
В очередной раз, возвращаясь домой после целого дня впустую, Женя зацепилась взглядом за детский садик, мимо которого проходила дорога к коммунальному дому.
Пестрыми воробьями малыши носились по площадке, что-то строили, кого-то ловили.
Как под гипнозом, Женя потянула на себя калитку.
— Понимаете, мы не можем взять воспитателем человека без образования, — объяснила ей заведующая.
— Но у меня есть образование! Высшее! — Женя выложила диплом.
— Экономическое, а для воспитателя требуется, пусть не высшее, но обязательно педагогическое! Нянечкой пойдете?
— Нянечкой? — на секунду задумалась Женя, представив, что ей скажет Денис. — Пойду! Что от меня требуется?
Спустя три дня она впервые вышла на работу.
Удобно, от комнаты два шага, опять же, дома не надо было готовить, Женя завтракала, обедала и ужинала в садике. Но как же она уставала!
Девушку определили в малышовую группу — одного с рук спустишь, другой уже плачет, надо утешить или переодеть. А чаще всего — и утешить, и помыть, и переодеть. Потом — бесконечное мытьё полов, посуды, каждый день протирать шкафчики, столы, относить грязное бельё, принести обед, помочь накормить малышей, отмыть каждого после еды, уложить спать… Пятнадцать деток от восьми месяцев до года — Женя с ног сбивалась, выполняя свою работу, а еще ей надо было и воспитателю помогать. Домой приползала и сразу падала.
Аппетит вернулся, но странный. Женя полюбила по вечерам пить чай, прикусывая от бутерброда с селедкой и заедая его ложечкой смородинового варенья. А еще ее воротило от запаха вареной картошки. Вот, прямо, хоть из комнаты не выходи — Любка или суп варит, или пюре делает.
Когда Евгения принесла в садик бумаги для оформления на работу, заведующая только головой покачала, увидев результат Женькиного медосмотра.
— Это еще не скоро. И, потом, я на три года не уйду, — торопливо заговорила Евгения. — Восемь месяцев исполнится — вернусь на работу, а ребенок при мне будет.
— Вижу, к какому месяцу мне надо еще одну работницу искать. Ладно, что-нибудь придумаем. Не хватает нянечек у нас, зарплата не самая достойная, а работа — сама видишь, какая. Все хотят к деткам, что постарше, которые сами одеваются и едят, в туалет просятся, а к грудничкам никого не найдешь. Посмотрим, как справишься. А после родов, муж поможет, надеюсь. И родители. Родители есть? Где живут?
— Есть. Тут же, в городе, — ответила Евгения, умирая от страха, что ей откажут.
— Ну и хорошо. Они внука понянчат, сможешь на работу раньше выйти, чтоб сюда ребенка не тащить. Чего так смотришь? Тут дети перезаражаются постоянно. Один чихнет, через день вся группа с температурой. Ни к чему своего тащить, пусть дома растет.
