она сделала глоток, то улыбнулась:
- О, это рай.
- Сегодня здесь будет врач, который возьмет анализ крови, - сказал он, - чтобы определить, мой это ребенок или нет.
Она посмотрела на него, словно не понимая, о чем речь.
- Я ненавижу, когда у меня берут кровь. Я теряю сознание. Ну, к сожалению для тебя, именно так они определяют подобные вещи.
- Ребенок твой, - призналась она, пристально глядя в свою тарелку. - Думала, ты оставишь меня в покое, если скажу тебе, что не в курсе, кто отец. Я не знаю, что делать. Я никогда раньше не спала с мужчиной, отдалась тебе, и это было очень большой ошибкой. Я не думала о защите, но ты мог бы позаботиться об этом. Ты же не спросил меня ни о чем, а у меня было помрачение рассудка.
- Остановись, - сказал Гуннар властно, но в то же время тихо, - ты никогда раньше не была с мужчиной? Ты была девственницей?
Гуннар буквально торжествовал и немного ненавидел себя за это. Но он так долго хотел ее и узнал, что она принадлежит ему, и только ему… Это заставляло его чувствовать себя воином-победителем.
- Да, - подтвердила Олив, - я была девственницей. Не то чтобы меня сильно заботила такого рода терминология. Я знала, что делала. Я много читала о первой близости с мужчиной… Послушай, я знаю, как все происходит. Так что у меня все прошло довольно хорошо… Мне нужно было выбросить тебя из головы. Но я не думала, что попадусь с первого раза.
- Сейчас я не уверен, что могу полностью понять тебя. Ты знаешь, что ребенок мой, потому что ты была девственницей?
- Да. Мне не нужен анализ крови.
Гуннар не мог доверять Олив. Или, что гораздо хуже, не мог доверять самому себе.
- К сожалению, поскольку история продолжает обрастать новыми подробностями, теперь мне нужен тест ДНК. Потому что я не знаю, какая версия для тебя реальна, Олив. Я всегда понимал, что ты моя соперница, но я чувствовал, что ты человек, у которого есть какие-то рамки и границы в поведении. И теперь я узнаю, что ты занималась корпоративным шпионажем, а также, что ты солгала мне.
- Какого черта я должна лгать тебе сейчас? Я бы просто сказала, что точно знаю, что ребенок не твой, если бы я лгала. Потому что это действительно пошло бы мне на пользу. Я хочу уйти от тебя.
- На самом деле это не принесло бы тебе пользы, потому что я посадил бы тебя в тюрьму при таких обстоятельствах. Тебе нужно более четко объяснить, что привело тебя к этому моменту, потому что я понятия не имею, что с тобой происходит.
И затем внезапно стальная, жесткая Олив разрыдалась.
Плакать перед этим мужчиной Олив не хотела, но она не могла остановиться. Она рыдала, будто потеряла всякую способность к самоконтролю. Олив научилась быть жесткой, еще когда была девочкой. Лидер не может позволить себе руководствоваться чувствами, так учил ее отец, врезал это в ее душу. Теперь Олив словно разваливалась на части. Может быть, это гормоны? Она не знала. Она ничего не знала о беременности. Во многих отношениях она ничего не понимала о том, что такое быть женщиной. У нее не было никакого женского влияния в ее жизни, подруг. Она приберегла все свои нерастраченные чувства для художественной литературы.
Олив отождествляла себя с женщинами из романов, которые читала, и ставила себя на их место. Потому что в своей реальной жизни должна быть невозмутимой, жесткой и готовой на все.
Только теперь Олив понимала, что, несмотря на весь свой ум и хватку, была глупа. Она родилась женщиной, и, прежде чем управлять компанией, ей надо было научиться быть собой. Да, она не думала, что роль жены и матери свалится на нее как снег на голову. Но, черт, она же всегда старалась в работе предвидеть все возможные варианты развития событий! Почему же упустила прописную истину, что от секса могут получиться дети?
- Мне нужен был контракт, - сказала Олив Гуннару, - этого хотел мой отец. Контракт прописан в портфолио как самая важная вещь, над которой он работал. Но цель не была достигнута. Я не знала, как прийти к ней быстро. Не придумала никакого реального плана. Но если я не смогу этого добиться, Гуннар, то руководить компанией мне вовсе ни к чему. - Признание заставило ее почувствовать стыд. - Я обманула тебя, чтобы получить контракт. В память об отце. - Она сжала руки в кулаки. - Это было единственное, чего он хотел от меня, Гуннар, но я не оправдала его ожиданий. Теперь шанс упущен. Я унизилась, наплевала на мораль, и все оказалось зря.
- Вполне могу тебя понять, - кивнул Гуннар, - а где в этом коварном плане место для нашего страстного свидания?
Олив покачала головой:
- Я действительно тебя хотела. Даже представить не можешь, как часто я мечтала о тебе. Я позволила себе слабость, думая, что самое сильное желание - неудовлетворенное, и допустила ошибку. Я не идеальна. Я не знаю, как все делать правильно. Я старалась изо всех сил поступать так, как отец, и иногда я думаю, что у меня получается лучше, чем у него, а иногда становится очевидно, что я понятия не имею, что делаю. Но я хотела получить этот контракт. Хотя недотягивала по всем направлениям.
Олив наблюдала за лицом Гуннара, пытаясь понять, о чем он думал, что чувствовал.
- Сделай анализ крови. Я теперь не верю тебе на слово. Ты двулична.
- Что я выиграю, солгав сейчас? Я все испортила. Я читаю любовные романы про викингов и фантазирую о том, как ты уносишь меня и живешь со мной. Я отвечаю за компанию отца, я училась всю жизнь, чтобы стать хорошим руководителем, и сейчас я чувствую себя никчемной. Все, чего я хотела, - чтобы отец гордился мной, но он умер. Он умер, и у меня не было возможности доказать ему, что я достойна, и я тоже все испортила, и теперь я беременна, и да, я солгала тебе. Я хитрила с контрактом, лгала о том, что была с другими мужчинами, но я так старалась защитить себя, а теперь не могу этого сделать… зачем мне продолжать лгать?
Олив съежилась под испепеляющим взглядом Гуннара. И
