Матильда тут же оттолкнула его, оторвала кусок бумажного полотенца, но Рэнди снова схватил ее и прижал к себе.
— Я знаю лучший способ осушить слезы, — прошептал он и начал слизывать их языком.
Матильда, вместо того чтобы возмутиться, тихо засмеялась.
— Так любила делать моя кошка, — пробормотала она и снова расплакалась.
На этот раз Рэнди уселся на стул, посадил ее к себе на колени и держал крепко-крепко, пока гроза не миновала.
— Прости, — уже успокоившись, но все еще всхлипывая, сказала Матильда. — Не надо было мне говорить про кошку.
— Как ее звали?
— Матильда, как и меня.
Рэнди усмехнулся.
— Значит, твои родственники разрешали тебе заводить любимцев?
— Да, — коротко ответила она и встала с его колен.
Рэнди тоже поднялся и спросил:
— Так как насчет обеда, который у нас не состоялся вчера? Может, завтра?
— О, Рэнди, да, пожалуйста! — загорелась Матильда. — И у меня есть предложение. Давай пойдем в «Барбар бургер».
— Хочешь показать всем, что, несмотря на увольнение, не утратила присутствия духа и полна бодрости и энергии? — суховато спросил он.
— Точно! — подтвердила она. — Но если хочешь, пойдем в любое другое место.
— Брось, Тильда, — усмехнулся Фрейзер. — Не пытайся прикидываться робкой овечкой, тебе это все равно не удастся.
— Спасибо. — Матильда захлопала в ладоши и благодарно чмокнула его в щеку.
— О нет. Этого мало. Хочу сюда, — заявил Рэнди и приложил указательный палец к губам.
Она хихикнула и потянулась к его губам. Поцелуй получился коротким. Но стоило Матильде оторваться, Рэнди снова притянул ее к себе и прижался к бархатным лепесткам ее губ. И тут все обиды и огорчения сегодняшнего дня нашли выход в жарком, неистовом отклике. Почувствовав ее желание забыть обо все на свете, кроме этого момента, Рэнди скользнул рукой под блузку и провел пальцами по шелковистой девичьей коже.
Матильда задрожала и еле слышно застонала, едва не заставив его потерять самоконтроль. Ему пришлось крепко схватить ее за плечи и немного отстранить от себя, пока не стало слишком поздно.
— Так вот что ты имел в виду, когда говорил, что ничто не может устоять перед твоим неотразимым обаянием, — низким, чуть охрипшим голосом произнесла Матильда и моргнула, удивленная собственной реакцией на его прикосновения и поцелуи.
— Не совсем…
— Тебе вовсе не обязательно отталкивать меня, — заверила его она. — Я не собираюсь набрасываться на тебя.
— О, я делаю это в основном для того, чтобы самому не накинуться на тебя, — сообщил Рэнди и, уронив руки, кривовато усмехнулся. — Хорошо, что мы в этой чертовой кухне.
— Не надо грубо отзываться о моем доме, мистер Фрейзер.
— Но это же не твой дом. И к тому же эта комната не лучшее окружение для обольщения.
— О, так ты собирался обольстить меня?
— Нет. — Он так улыбнулся, что пульс Матильды участился втрое, не меньше. — Я хотел… и все еще хочу заняться с тобой любовью.
Матильда хотела того же, и по блеску ее глаз Рэнди понял это.
— Если я получу работу, о которой ты говорил, то немедленно перееду отсюда, — пообещала она.
— Тогда я замолвлю за тебя словечко.
— И как это я умудрялась справляться самостоятельно, пока в моей жизни не появился ты? — насмешливо воскликнула Матильда.
Рэнди окинул кухню презрительным взглядом.
— Будь я проклят, если знаю, — сказал он и нежно и целомудренно поцеловал ее в лоб. — Отдыхай. Завтра я заеду за тобой и мы отправимся обедать.
Матильда закрыла дверь и отправилась спать в более радужном расположении духа, чем час назад. И обязана этим она была исключительно Рэндолфу Фрейзеру…
На следующее утро она проснулась, погрузила в багажник складной велосипед и отправилась за город на двадцатимильную прогулку. Раньше Матильда совершала их регулярно, предпочитая велосипед столь популярному сейчас бегу, но последние три недели, проведенные на ногах, выбили ее из колеи. Она вернулась домой с раскрасневшимся лицом и в отличном настроении.
Не спеша приняв ванну, Матильда приложила немало усилий, чтобы выглядеть наилучшим образом. Она выбрала бирюзовый брючный костюм, босоножки на высоких каблуках, наложила минимум макияжа и распустила по плечам золотистые волосы. А когда услышала стук Рэнди и открыла дверь, то поняла, что все сделала правильно: его молчание было красноречивее самых цветистых комплиментов. Обретя наконец дар речи, он медленно произнес:
— Помнишь, я говорил, что хотел бы съесть тебя на десерт? Так вот, заявление остается в силе.
— Спасибо, — притворно-скромно потупив сияющие глаза, ответила Матильда. — Ты тоже неплохо выглядишь. — Что было довольно слабо сказано, ибо на Рэнди был сногсшибательный, сшитый на заказ костюм цвета сливочного масла, подчеркивающий ширину его плеч. В руках он держал сверток, на который девушка смотрела с любопытством. — Это что, подарок?
— Не совсем. Посмотришь, когда вернемся.
— А сейчас можно?
— Нет. Я умираю от голода.
Когда они прибыли в «Барбар бургер», их встретила сама хозяйка.
— Здравствуй, Барби, — легко приветствовала ее Матильда. — Познакомься, это мистер Рэндолф Фрейзер. Мы сегодня обедаем здесь.
Миссис Макмагон внимательно оглядела Матильду, потом Рэнди, протянула руку и перекинулась с ним несколькими принятыми в таких случаях фразами.
— Похоже, она хотела что-то сказать тебе, — заметил Рэнди, когда они уселись за столик.
— Может, еще раз извиниться, что уволила меня?
Матильда тепло улыбнулась Роско, который подошел и предложил им меню. Последовали очередные представления, и она заметила одобрительный блеск в глазах мистера Макмагона.
— Рад видеть тебя, Тильда. Сейчас пришлю вам официантку.
— Похоже, Роско до сих пор жалеет, что меня уволили, — сказала Матильда, когда он отошел от их столика.
— Да, это так. Ну, как тебе триумфальное возвращение?
— Потрясающе!
Рэнди снисходительно улыбнулся.
— Как провела сегодняшний день?
— Ездила на велосипедную прогулку. Неподалеку от дома есть отличная тропа. Двадцать миль — прекрасная тренировка.
— Двадцать миль? Да ты настоящая спортсменка! Может, когда-нибудь придет день и ты расскажешь мне о том, что делала раньше. Должен заметить, что этот костюм явно куплен не на ту зарплату, что ты получала здесь. Наверное, работала в Далласе?
— Нет, в Форт-Норте.
— Только не говори мне, что тебя и оттуда уволили!
— Нет. Я ушла сама.
— Но почему? — изумился Рэнди.
