с самовлюблённым идиотом, в загибающийся бизнес которого я инвестировал деньги, оставила неприятный осадок. Одно хорошо – принятое в самолёте решение оказалось правильным. Придётся нынешнему владельцу расстаться со своим отелем. Не сделает по-хорошему, сделает по-плохому. Так или иначе просрёт. А я свои деньги просирать не привык.
Вышел из гостиницы и остановился, глядя на возвышающиеся горы. Верхушки были покрыты снегом, на небе – ни облака. Втянул поглубже чистый воздух, но ни он, ни всегда успокаивающее величие этих мест не помогли. Что держу в руках телефон, отдал себе отчёт, только выбрав из списка контактов номер девчонки. Яна.
– Что я делаю, – мрачно усмехнулся и поднял голову.
Горы по-прежнему возвышались – открытые и величественные. Если бы Мадина родила мне сына, сейчас он бы был со мной.
Я нажал на вызов. В трубке потянулись длинные гудки.
Минувший вечер остался светлым, размытым теплом в памяти. Какого дьявола поехал к ней? Собирался ведь заскочить домой и переодеться.
«Я на парах».
Прочитал, посмотрел на время и убрал телефон. Если будет сын, назову Хамит или Азамат. Одним из имён, имеющих смысл. Если девочка… Пусть выберет Яна.
Подумал об этом и усмехнулся. Девчонка больше ничего не написала, на неё это было не похоже. Да чёрт с ней. Пусть учится.
– Салам, брат, – ответил на звонок. – Да, как раз закончил. Буду у тебя через час.
Перед тем, как пойти к машине, ещё раз посмотрел на горы. Мать моего ребёнка должна увидеть их, но только такими, как вижу я сейчас.
Яна
Прерывание беременности прошло хорошо. По крайней мере, так сказал врач. У меня эти два понятия плохо укладывались в одну строчку.
– Принести тебе чай? – спросила соседка, остановившись возле моей кушетки, и показала свою чашку. – Я за кипятком. Хочешь, принесу и тебе?
Я отрицательно мотнула головой. На улице было уже темно, Карим больше не звонил, а сама я его набрать не решалась.
Соседка не уходила.
– У тебя внематочная была?
– Да, – ответила я и вздохнула. Отложила телефон на постель.
Меня как выпотрошили. Захотелось вдруг вернуть всё обратно – тошноту, головокружение, недомогание, да даже боль. Лишь бы с ребёнком было всё хорошо. То, что ещё вчера казалось наказанием, я готова была терпеть всю беременность, лишь бы беременность была самая обычная.
– Без разрывов?
– Без, – отозвалась глухо.
Разговаривать не хотелось, но соседка не отставала.
– Тогда всё будет хорошо. Я после внематочной двоих родила. Не расстраивайся так, случается всякое. Никто предугадать ничего не может.
– Спасибо. – Вздохнула снова. – Я понимаю.
Она наконец отошла, а я опять взяла мобильный. У меня не было ни одной фотографии Карима, ничего, что бы напоминало о нём. Только снимки с Алиёй. Хорошее напоминание, ничего не скажешь.
«Ты ешь свинину? Хочу приготовить в следующий раз», – написала ему.
Пожалела тут же, но ответ пришёл быстрее, чем я выпустила из рук телефон.
«Нет», – коротко и ясно.
Сердце сдавило чувством потери. Смотрела на это «Нет» и постепенно переставала различать очертания букв. Но тут телефон завибрировал.
«Приготовь баранину. Я вернусь в четверг».
«Буду ждать».
Яна
Отдавая мне выписку, врач ободряюще улыбалась. А в глазах её так и читалось, мол, дурочка ты, радуйся, что не нужно будет подгузники менять. Всё ещё сто раз успеешь.
И мне бы, дурочке, радоваться, да только не получалось. На сердце лежал камень, на душе скребли кошки.
Карим хотел, чтобы к его приезду я приготовила баранину. Делать в больнице было нечего, и я накидала в корзину не только мясо, но и всё, что могло бы ему понравиться. Сыр, фрукты, специи и, конечно, сладкое. Только пока тащилась в метро, поняла, что ничего не будет. Не смогу я ему врать. Да и зачем? Нас связывал только ребёнок, но ребёнка больше нет.
Вернувшись в квартиру, собрала вещи. Их оказалось меньше, чем я думала: одна сумка, только и всего. Карим должен был вернуться завтра, и я оставила в холодильнике ужин. Представила его – сильного и уставшего после поездки, и не смогла уйти просто так.
Садясь в такси, сжимала в руке лямку сумки. Ключ бросила в почтовый ящик, чтобы даже причин для встречи не осталось.
Водитель такси назвал адрес и улыбнулся.
– Это же общежитие?
– Да, а что? – ответила, насторожившись.
– У меня там друг живёт. Я знаю, где это.
Зашибись. Надо было, наверное, в ладоши от радости похлопать. Я отвернулась к окну, не собираясь продолжать разговор. Положила руку на живот и проводила взглядом подъезд дома, вернуться в который мне было уже не суждено. Внутренняя пустота затягивала, а мне ещё предстоял разговор с Лариской. А может, и нет. Кто она, в конце-то концов, такая, чтобы я что-то ей объясняла.
– Никто, – шепнула и повторила одними губами по слогам: – Ник-то.
Только это относилось уже не к соседке по комнате, а ко мне самой. Ответ на вопрос, кто я Кариму. Никто.
***
К моему великому счастью, Лариски, когда я приехала, в комнате не было. Появилась она спустя час, но я хотя бы успела распихать по местам вещи и в полном одиночестве намотать сопли на кулак.
– Господи, ты меня напугала! – Она картинно схватилась за сердце, увидев меня.
Я не отреагировала. Перелистнула конспект и продолжила читать. Завтрашний день обещал быть сложным во всех отношениях, да и разговаривать не хотелось.
Лариса разделась и присела на свою постель. Я поняла вдруг, что наша комната больше походит на больничную палату, чем на место, где можно жить. Между кроватями метра полтора, не больше, из мебели – один на двоих шкаф, две тумбочки и косой стол. После квартиры Карима, уюта спальни и кухни, где я была абсолютной хозяйкой, всё это было невыносимо.
– Что, поругалась? – с пониманием спросила Ларка.
Я подняла глаза от тетради.
– С кем?
Соседка пожала плечами.
– С тем, у кого жила всё это время. Только не ври, Ян, что номер в отеле снимала или ночевала на работе. Что это за парень? Или… – Она так и впилась в меня взглядом. – Он женат, да? Ты поэтому говорить не хочешь?
– А можно просто не говорить? – Я закрыла тетрадь и со злостью отодвинула подальше. – Я просто могу не говорить, Лар?! Или мне перед тобой отчитаться надо?! Хватит лезть ко мне! Хватит, пожалуйста! Я не хочу ничего тебе говорить и рассказывать не хочу! Я тебе про беременность рассказала уже! Всё! Оставь меня в покое!
Глаза жгло слезами, а я
