class="p1">— Конечно, поиграем, — киваю ему. — Только подожди минутку, я переоденусь и руки помою. И, Кость, забери мистера Крыса, а то он опять убежит, замаемся искать потом! — показываю на свободолюбивого хомяка, который уже шурует вдоль стенки — видимо, выбежал из детской.
— Ой, да! — ребёнок подхватывает грызуна и уносится в комнату, а я снимаю куртку и вешаю её на плечики в шкаф под немигающим взглядом босса.
Но только на меня это всё перестало действовать после сцены, которую мы устроили в субботу с утра. И неловкость вся куда-то испарилась сама собой. Видимо потому, что я увидела в нём такого же человека, как и все остальные.
— Костя ужинал? — спрашиваю, подхватывая сумку.
— Э-э… он ел… около часа назад.
— Ясно, значит, ещё через час проголодается, — киваю сама себе, поднимаю взгляд на шефа. — А вы?
— Что я?
— Ели?
— Вместе с Костей, — растерянно отвечают мне.
— Понятно, — иду в комнату.
— Что понятно? — мужчина, как привязанный, идёт следом.
— Демьян Аркадьевич, мне надо переодеться с дороги, — захожу в спальню и закрываю дверь у него перед носом.
Выхожу спустя пару минут, и брови у меня сами собой взлетают вверх. Шеф стоит на том же месте, подпирает стенку. Ну и чего мы тут делаем? Огибаю его и захожу в детскую.
— Костя, пойдём печенье испечём? А пока в духовке будет стоять, поиграем. Тащи с собой игру на кухню!
— Какое печенье будем печь? — ребёнок с энтузиазмом подрывается с ковра, где возился с мистером Крысом.
— Вкусное, — усмехаюсь. — Идём!
— А мне можно с вами? — раздаётся вдруг за моей спиной.
Я не ослышалась? Поворачиваюсь, смотрю на мужчину, тот отвечает мне вопросительным взглядом.
— Пойдём, пап! — Костю никакие детали не смущают. — Только руки помой!
На лице шефа отражается растерянность. Я слегка улыбаюсь. Да-да, они очень быстро растут. И перенимают манеру поведения.
— Все идём мыть руки, — хлопаю в ладоши, — а потом на кухню. Я пока достану продукты.
Решаю испечь простое песочное печенье с корицей — работы почти никакой, а удовольствия вагон. Костя с помощью отца сначала замешивает тесто, потом я его раскатываю, и они начинают вырезать формочками разные фигурки.
— Пап, я не хочу ромбики, они неинтересные! — возражает ребёнок на предложения отца. — Вот, давай сердечки лучше! И звёздочки!
— Ну, пусть будут сердечки, — кивает тот, улыбаясь, и я ловлю на себе быстрый взгляд.
Сама в это время застилаю противень бумагой, аккуратно выкладываю заготовки в ряд, посыпаю сахаром, корицей и отправляю в духовку.
— Оля, а скоро испечётся? — Костя вертится, пока я вытираю со стола.
— Скоро, — киваю, — полчасика — и всё готово будет, не переживай. Давай, показывай игру, которую тебе подарили.
Оказывается, это вполне знакомые мне и популярные не только у детей, но и у взрослых карточки «Уно».
— Папа, ты же поиграешь с нами? — мальчик смотрит на него просительно.
Мужчина со вздохом присаживается рядом с Костей.
— Давай, одну партию.
В итоге мы успеваем разыграть не одну, а целых три, пока не приходит время доставать печенье. Я аккуратно достаю готовые сердечки и звёздочки, выкладываю на тарелку и подогреваю Косте молоко.
— Кость, сделать тебе бэбичино? — спрашиваю его.
— Ага! — ребёнок кивает с набитым ртом, уже успел схватить выпечку.
— Что такое бэбичино? — интересуется у меня Демьян Аркадьевич.
— Это просто взбитое молоко, — отвечаю, доставая из шкафчика специальную взбивалку. — Взрослым делают капучино — кофе с пенкой, а детям — бэбичино, молоко без всякого кофе. Я чуть-чуть ванильного сахара туда добавляю.
— Очень вкусно, пап, — кивает Костя, когда я ставлю перед ним кружку с напитком, — хочешь попробовать? Ты же любишь молоко!
— Пей, — отвечаю ему вместо отца, — твоему папе я сейчас отдельно сделаю, раз он любит.
Готовлю и протягиваю мужчине чашку. Он осторожно берёт, делает глоток, слегка жмурится.
— Вкусно, — говорит довольно.
Протягиваю ему салфетку и показываю себе на рот — над верхней губой у него «усы» от молока. Он смущённо отворачивается, вытираясь.
— Милый, — обращаюсь к Косте, краем глаза заметив, как почему-то дёргается, услышав моё обращение, его отец, — пора ложиться. Доедай, умываемся, и я тебе почитаю, хорошо?
— Ладно, — мальчик кивает, дожёвывая печенье.
Видимо, ребёнок умотался, потому что начинает зевать, как только я открываю книгу.
— Оля! — вдруг что-то вспомнив, распахивает сонные глаза. — Нам же завтра поделку в школу надо принести!
О, нет! Нет-нет-нет, боженька, миленький, за что?! Я только недавно выдохнула после начальных классов близнецов!
— Какую поделку? — интересуюсь осторожно, беззвучно молясь, чтобы это была какая-нибудь аппликация.
— Что-то про зиму, — у Кости кривится лицо, он уже собирается плакать. — Что-нибудь интересное! Я совсем забыл!
— Не расстраивайся, я всё приготовлю и сделаю, — матерясь про себя, начинаю успокаивать ребёнка.
— Мне же надо самому, — он шмыгает носом.
— Я подготовлю детали, а ты всё скрепишь, хорошо? — судорожно соображаю, что бы такое изготовить.
— Честно? Ты поможешь? — слёзы вроде бы отступают.
— Ну конечно, — говорю уверенно. — Не переживай! Всё будет в порядке!
— Хорошо, — ребёнок успокаивается и моментально вырубается.
А я бегу в коридор за курткой.
— Ольга, в чём дело? — из кабинета выглядывает босс и хмурится. — Куда вы собрались на ночь глядя?
— За шишками, — пыхтя, застёгиваю ботинки и накидываю куртку прямо на домашний костюм.
— За какими шишками, Оля?! Вы ещё скажите, за подснежниками! — шипит мужчина, оглядываясь на детскую, и подходит ближе. — С ума сошли?
— Косте в школе задали принести поделку о зиме в понедельник, — закатываю глаза. — В лучших детских традициях он вспомнил об этом в десять часов вечера в воскресенье. Я не могу оставить ребёнка без поделки. Так что иду поискать шишки, с которыми можно что-то сообразить. Вроде во дворе есть пара небольших ёлок.
— Сумасшедший дом какой-то, — он закрывает глаза, берётся за переносицу. — Ладно, давайте, пойдём. — снимает свою куртку с вешалки.
— Куда? — смотрю на него круглыми глазами.
— Куда-куда, за шишками! — Демьян Аркадьевич уже застегнул куртку и начинает подпихивать меня к двери. — Рассказать кому — не поверят, — бурчит себе под нос.
— Очень даже поверят, если у них дети есть, — возражаю, пока мы идём к лифту.
Нам везёт. Во дворе действительно растёт две небольшие ёлки, с которых я безжалостно обрываю несколько симпатичных шишечек. Оглядываюсь по сторонам, пытаясь найти что-нибудь ещё. Может, ветку какую-нибудь особо корявую или…
— Ого! — выдаю, заметив кое-что на высоком дубе, который подсвечивается фонарём.
— Что? — мужчина подходит ко мне.
— Смотрите, смотрите! — показываю ему наверх. — Там же веточка с желудями!
— И?.. — он смотрит на меня непонимающе.
— Ну как вы не понимаете, это же круто! Можно будет сделать птиц из шишек
