Она потерла лоб, задумавшись над тем, что сегодня вечером стоит сесть за разработку достойного маркетингового плана. Она уже получила письмо от Келла, в котором он сообщал, что ее сроки на предоставление плана не изменились.
Джесси это расстроило. Хотя на этот раз, несмотря на неумение проигрывать, Джесси почти уже была готова отступить. Даже Алан, который ненавидит ее не так сильно, сомневается в том, что она сможет продержаться до конца испытательного срока. Тогда стоит ли игра свеч?
Сейчас ее гораздо сильнее беспокоило другое: смогут ли они втроем с Аланом и Ханой находиться на одной территории? Внезапно в голове Джесси появились планы на будущее, о которых она раньше и не мечтала. Она почувствовала себя маленькой девочкой. Маленькой девочкой, какой она была до того момента, когда реальность показала ей, что идеальные семьи бывают только в мыльных операх.
И ее это вполне устраивало. Она называла себя реалисткой, но сейчас часть ее устремилась к домашнему комфорту и мыслям о собственной семье.
Возможно, все это спровоцировала смерть Пэтти. Черт, дом и семья никогда не вписывались в мечты Джесси. Она никогда не хотела, чтобы муж указывал ей, что она должна делать, как их отец всегда доминировал в их семье, унижая мать. Джесси никогда не хотела, чтобы ее дети были рождены для того, чтобы удержать рядом с собой мужчину.
Джесси выпрямилась, положила локти на колени. Ей придется бороться за работу в «Плейтон инфинити геймс». И она вырастит Хану сильной, но открытой для любви. Видимо, поэтому Пэтти назначила опекуншей ее. Алан должен обеспечить Хану материально. Но мужчина-отец никогда не поймет некоторые аспекты воспитания девочки.
— Уверена, что не хочешь выпить? Я собираюсь, — сказал Алан, появляясь в дверях. Он переоделся, надев спортивные шорты и свободную футболку.
Джесси молча уставилась на его грудь. Он был стройным и в меру мускулистым, не похожим на безумного культуриста. Черт, он снова напомнил ей о том, как он хорош. И как сильно она его хочет.
Но придется игнорировать свои инстинкты…
— Хочешь выпить? — повторил он.
— Да, пожалуй, — ответила она наконец и поняла, что выдала себя, откровенно рассматривая его. — Принесешь?
— Об этом я и говорил, — сказал Алан.
— Я не думала, что ты справляешься без своего дворецкого. И поскольку Фоукс сейчас в гостевой части…
— Думаю, без труда смогу принести нам пиво. Потом я собираюсь посмотреть баскетбольную игру. Присоединишься?
— Да. Но я еще хотела поработать. Ты обещал мне дать несколько контактов, — напомнила Джесси.
— Но наш спор закончился ничьей.
— Да. Только вот Келл не желает отодвигать сроки, поэтому я воспользуюсь помощью.
— Я отправлю тебе информацию по электронке. Но я бы предпочел посмотреть с тобой игру.
— Почему? — спросил он.
— Я знаю, ты в это не веришь, но я собираюсь сохранить работу.
— Уверен, ты справишься. Я уже видел тебя в деле. Но сегодняшний вечер я бы хотел провести с человеком, который так же, как и я, чувствует пустоту и одиночество, сидя в этой комнате.
Джесси проглотила противный комок, удивленная тем, что он заговорил о том, чего они старательно старались избегать.
— У меня идея, — сказал Алан, возвращаясь в комнату с двумя бокалами пива.
— Насчет чего?
— Насчет того, как нам развеяться.
— Нам надо развеяться?
— Мне да, Джесси. Я уже на грани нервного срыва, и это мне не нравится.
— Что не нравится? — спросила она в манере, которая толкала его к тому, чтобы открыть душу и перестать наконец притворяться, что она его не привлекает.
Не важно, что случилось в последние два дня. Она уже все для себя решила и со всем хорошо справляется. И Алану было ужасно интересно, как у нее это получается. Может, внешне он и походил на парня, которому все по плечу, но внутри… он распадался на кусочки.
Алан всегда считал, что эмоции делают из мужчины слюнтяя, и теперь он понял, как часто за свою жизнь ему приходилось прятать чувства глубоко, чтобы не свернуть с намеченного пути. Но сидеть в гостиной Джона, когда за стеной спит его ребенок, вместе с Джесси, которая так неожиданно вошла в его жизнь…
— Эмоции, — признался он. — Мне надо от них отвлечься.
— А баскетбол тебе не поможет?
— Не сейчас, когда ты выглядишь так сексуально.
— Я — сексуально? — спросила Джесси. — Я в блузке, застегнутой наглухо, и в джинсовой юбке. Совсем не похожа на роковую женщину.
— Именно так. Но весь вечер я сидел и думал о том, как мы целовались в самолете. О нашем споре, который перерос в нечто совершенно иное.
Внезапно он посмотрел на Джесси и увидел в ее взгляде заинтересованность и уязвимость. Именно так ощущал себя и он сам.
— И что ты предлагаешь?
— Я вижу два пути развития событий.
— Два? — спросила она.
Алан сел рядом с ней на диван совсем близко, и Джесси не отодвинулась. Скорее, даже чуть наклонилась в его сторону.
Он кивнул и сделал большой глоток пива.
— Мы можем продолжать игнорировать это и надеяться, что все рассосется само собой. Но, честно говоря, я не привык игнорировать красивых женщин.
— Не ври мне, — сказала она.
— Я не вру.
— Правда? Я знаю, что я не красива, — заявила Джесси. — Я хорошенькая и сексуальная, но вовсе не красивая.
— По этому поводу наши мнения расходятся, — предложил Алан.
Он не знал, какое значение она вкладывает в понятие «красота», но для него она была воплощением женственности. Джесси была достаточно сильной, чтобы знать себе цену, целенаправленной, чтобы получать то, чего хотела, и умной, чтобы признать то, что она нуждается в ком-то рядом. Совсем недавно он был ей нужен, и это пробудило что-то в глубине Алана, что он не мог держать под контролем.
— Что ты говорил?
— Мы можем продолжать игнорировать притяжение друг к другу или отдаться ему и посмотреть, куда оно нас заведет.
— Пытаешься шокировать меня?
— Нет. Я говорю вещи, на которые у тебя есть реакция. Точнее, проверяю, отреагируешь ты или нет. Но если серьезно, все — наш личный выбор.
— Похоже, игнорирование не срабатывает, — призналась Джесси. — Сейчас ты — единственный, кто может подставить мне плечо. И я тоже никак не могу перестать думать о поцелуе.
— И что именно ты о нем думаешь? — спросил Алан.
Джесси склонила голову набок и сделала медленный глоток.
— Уверен, что хочешь услышать честный ответ?
— Да. Только честный.
— Мне нравилось больше, когда мы были врагами, Алан. Я не хочу думать о тебе как о парне, который сильно возбуждает меня.
