Аромат ее духов остался с ним, пока он деловито счищал остатки еды с тарелок. Игнорируя порыв подхватить ее и осыпать дождем поцелуев, он отрезал два куска клубничного пирога. Поставил ее порцию перед ней и сел на место, двигаясь, как робот.
— Вы не слушаете. Я наскучила вам, — грустно сказала Николь, не притронувшись к пирогу.
Наскучила! Если бы. Он отметил, как сексуально она сложила губки, и разозлился.
— Я слышал каждое слово.
Не поднимая головы, он подцепил несколько клубничин и постарался сделать вид, что смакует их.
— Тогда вы поймете, — сказала она голосом низким и гортанным, обращая в прах все его намерения оставаться отстраненным, — почему я не могу позволить вам думать — тем более говорить — эти ужасные вещи о моем отце.
Он вынужден был снова встать. Прошел к окну, отдернул шторы, затем открыл дверь на террасу, впуская звездную ночь. Немного подышал воздухом, пока голова не прояснилась. Она использует свою женственность, чтобы убедить его, гневно подумал он. Флиртует с ним. Понижает голос и опускает глаза, чтобы ослабить его сопротивление и добиться своего. Бессмысленные трюки. А он поддается на них, болван.
— Мой источник безупречен. Мой источник не станет лгать, — твердо сказал Блейк.
Он услышал звук отодвигаемого стула. Стук высоких каблуков, приближающийся к нему. В паху стало жарко.
— Но что-то не так, потому что я знаю, что не лгу! — горячо воскликнула Николь всего в нескольких дюймах от него. — Я знала Джайлза, а вы нет. Значит, мне лучше известно, каким он был на самом деле!
Ее дыхание дразнило волоски у него на затылке. Он знал, что если повернется, то заключит ее в объятия и выставит себя полным дураком. Блейк попытался заставить свой одуревший мозг сосредоточиться. Ясно, она искренне верит, что ее отец был хорошим человеком. Это ставит его перед дилеммой. Принять ее слова за чистую монету и подвергнуть сомнению материнскую версию событий или промолчать, пока не узнает ее получше.
Ее ладонь коснулась его руки, и он застыл.
— Пожалуйста, Блейк, — отрывисто выдохнула Николь. — Я знаю, что не нравлюсь вам, но вы хороший человек, и я уверена, что, если вы подумаете об этом беспристрастно, вы поймете, что я… я…
Он наплевал на свои решения и развернулся одним резким движением. Приподнятое лицо женщины расплылось у него перед глазами. Не в силах остановить себя, он приблизился на шаг. Крепко ухватил ее за руки повыше локтей.
— Николь, — хрипло проговорил он. И понял, что достиг точки, из которой нет возврата.
Николь не могла пошевелиться. Разумеется, она слышала о любви с первого взгляда. Но до сих пор она как-то не верила, что влечение может возникнуть вот так сразу, в одну секунду.
Все ее тело побуждало ее уступить перед неизбежным, податься вперед и целовать упрямо сжатый рот Блейка до тех пор, пока он не смягчится.
Она подняла голову, и ее губы оказались в нескольких дюймах от его губ.
— Да? — зазывно промурлыкала она.
И в этот момент она услышала протяжный детский плач.
Руки Блейка резко отдернулись.
— Как раз вовремя, — протянул он.
Ее глаза сузились. Что он имел в виду? Дрожа, она направилась на кухню. Он считает, что благодаря этой помехе сможет благополучно избежать ее вопросов?
Как она могла быть такой дурой? Да, она с трудом дышала от боли физической пустоты. Да, она хотела, чтобы Блейк занялся с ней любовью. Очень. Но это не означало, что она должна была хлопать ресницами, как какая-то влюбленная школьница!
Она поспешила на кухню, чтобы утешиться, прижав к себе теплое тельце своего малыша.
— Эй, солнышко! Ты опять проголодался, да? — любовно пробормотала она, слабо улыбнувшись в знак благодарности миссис Картер.
— Не стоит вам бросаться к нему в ту же секунду, как он заплачет, — ласково пожурила Николь миссис Картер. — Бедняжка. Вы такая бледненькая. Сделать вам какао?
— Я позабочусь о Николь, — последовало низкое рычание позади нее.
Николь напряглась, когда Блейк вошел и словно заполнил собой всю кухню. Ее кожа запылала. Атмосфера, казалось, сгустилась.
— Я справлюсь, — поспешила заверить Николь. — Мне не нужна ничья помощь.
— Почему бы вам не отправиться к себе, миссис Картер? — предложил Блейк, игнорируя бормотание Николь. — Вы уже и так сделали для нас больше чем достаточно. Мейзи уберет утром все остальное. — Он положил руку на широкое плечо кухарки. — Обед был великолепен.
Сердце Николь упало, когда миссис Картер вытерла руки и покинула кухню. Теперь Блейк устроит ей нагоняй, мрачно подумала Николь. Обвинит в безнравственности. Заявит, что женщина, которая предлагает себя незнакомцу, должна была воспитываться в атмосфере сексуальной распущенности…
— Ваш ребенок плачет.
Ее огромные глаза метнулись к Блейку.
— Думаете, я этого не слышу? — вспылила она. — Я жду, когда вы уйдете!
Он холодно разглядывал ее, не сводя проницательных угольно-черных глаз. И все ее тело стало таять — между тем как кровь вспенилась и забурлила, наполняя каждую клеточку энергией и жизнью.
Она должна успокоиться. Но разве это возможно, когда Блейк находится с ней в одной комнате?
Его веки казались отяжелевшими.
— Хотите какао?
Банальные слова были произнесены хриплым тоном, который посеял в ней сумятицу. Она поспешно села спиной к нему.
— Нет! — выдавила она сквозь зубы. — Просто уходите!
Его рука неожиданно коснулась ее плеча. Пальцы неспешно заскользили по бретельке взад-вперед. На секунду ей показалось, что он собирается обнажить ее грудь. Она почувствовала, как каждый дюйм ее тела затрепетал в предвкушении.
— Спокойной ночи, — пробормотал он жестким, решительным тоном и ушел.
Хлопнула дверь. Дрожа, Николь спустила бретельку, отчетливо ощущая горящие отпечатки его пальцев, до сих пор жгущие кожу.
— Ох, Люк. Мое сокровище, — в отчаянии прошептала она, прикладывая его к груди. — Я совершила ужасную ошибку. Он презирает меня. Я подвела твоего дедушку.
Николь откинулась на стуле и сидела так до тех пор, пока сумятица в мыслях немного не улеглась.
Утром она займется собственными расспросами. Наверняка найдется кто-то, кто помнит Джайлза Беллами.
* * *
Шесть часов. Николь потихоньку упаковала свою сумку и подготовила все необходимое для Люка. Он почему-то плохо ел и капризничал, поэтому ей потребовалось больше времени, чтобы одеть его в голубой комбинезон.
Но этим утром она чувствовала, что справится с чем угодно. Несмотря на переполненную мыслями голову, спала она хорошо. Впрочем, это было неудивительно, ибо предыдущий день измотал ее до предела.
