Матье Суше подцепил из формы, которую Оливье только что достал из печи, шоколадное пирожное. Естественно, обжег пальцы. «Так тебе и надо, — мстительно подумал Оливье, — жадность фраера сгубила».
Однако Матье как ни в чем не бывало продолжил:
— Все хотят конфет, которые привели эту фригидную тетку в чувство!
— Она не фригидна. Ты что, не видел, как она поцеловала меня?
— До, но только после того, как отведала конфетки!
— Она ее не ела, если ты заметил.
— Еще лучше. Один запах твоих конфет сводит с ума! Прекрасный ход.
Матье Суше чуял, что дело пахнет успехом и баснословной прибылью. Дело его жизни. Он закрывал глаза и представлял себе, как тысячи плиток молочного шоколада раскупаются в его кафе. Звенят монеты, шуршат купюры… Ведь именно ему принадлежит заведение, в котором работает Оливье Дюрран! А потом конфеты ставятся на конвейер «Свисс Роше»… И тут можно уже уезжать на Гавайи.
Оливье — гениальный кондитер, а Матье — великолепный бизнесмен. Он знает: ковать железо надо, пока оно горячо. В смысле продавать шоколадки прямо с пылу с жару, едва они застынут в формах. Пока накал страстей не улегся… И обязательно новая рекламная кампания в прессе. Такой успех надо закрепить.
А Оливье был готов рвать на себе волосы. Рецепт этого шоколада родился у него просто под настроение. За время работы в «Свисс Роше» он создал множество изысканных десертов, а популярность пришла лишь к этому простому молочному шоколаду. И только потому, что Софи его поцеловала. Может, следует поблагодарить ее за это? Отправить благодарственную открытку на адрес фирмы, например. Нет, хватит и простого электронного письма, отосланного трудолюбивой секретаршей, которой у него нет.
Ну почему, почему она не выходит у него из головы? После передачи прошла целая неделя, а он все время думает о ней. Помнит аромат ее тела, ощущает вкус ее нежной кожи на языке и губах. Проклятие, даже мурашки побежали…
Он подумал о смятом фото из журнала, что теперь лежало у него в бумажнике. Для него оно дороже драгоценностей английской королевы…
— Ты веришь в любовь с первого взгляда? — неожиданно обратился Оливье к хозяину.
Матье округлил глаза. А потом подмигнул и хмыкнул:
— Я ее знаю?
— Вряд ли. Я вчера познакомился с ней в автобусе.
— Ха! Вот как? Ты ездишь на автобусе?
Развеселившийся Матье наблюдал за Оливье, как тот, выдавливая крем из шприца, пишет на шоколадных десертах: «Влюбленной Софи».
— Давай, Оливье, делай свои конфеты, сколько сможешь. Мы оба заработаем.
«Влюбленной Софи»… Интересно, какого размера надо сделать шоколадку, чтобы написать на ней эти слова?
— Нет, точно где-то ошибка. Просто не может быть, чтобы подчистую исчезла такая большая сумма!
Софи нервно барабанила пальцами по столу рядом с клавиатурой компьютера. Можно подумать, от этого на дисплее появятся правильные цифры…
— Какой-то крупный заказ остался неоплаченным. Я не вижу других объяснений.
— Думаешь, чек не прошел авторизацию? — предположила Фанни. — Подделка? Ложный счет?
— Скорее всего.
— Надо сообщить в полицию. Это уголовное преступление. — Фанни полезла в блокнот.
А мысли Софи двинулись в другом направлении. После передачи шквал звонков не прекращался. Потенциальных клиентов с каждой минутой становилось все больше, их ставили на учет в ожидании начала обслуживания.
Они всегда принимали чеки и кредитные карты. Даже самые крупные фирмы в отрасли работают так. А теперь, пока неизвестно, какой из чеков оказался фальшивкой, кто из клиентов — мошенник, возник дополнительный риск. Денег на закупку расходных материалов и на оплату счетов нет. Следовало бы взять новые кредиты, чтобы удовлетворить повышенный спрос. И тем самым попасть в еще большую зависимость. Софи опасалась влезать в новые долговые обязательства.
Фанни подняла телефонную трубку.
— Кому ты собралась звонить? — очнулась Софи.
— В полицию, — решительно заявила помощница.
— Погоди-ка.
Та изумленно вытаращилась на подругу.
— Ты представляешь, как подействует весть о мошенничестве на бульварную прессу? — попыталась воззвать к ее здравому смыслу Софи. — Именно теперь! Из-за этого идиотского шоу все нами интересуются, Фанни.
— Шоу было настолько идиотским, что теперь у нас от клиентов отбоя нет! — фыркнула референт.
— Можешь не упражняться в остроумии. Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. — Разозлившись, Софи стукнула ладонью по столу.
Фанни молчала. Она не обижалась, потому что хорошо знала Софи: ее злость улетучивается с той же скоростью, с какой возникает.
— Я говорю о людях, которые готовы нам поверить и первый раз прибегнуть к нашим услугам, пустить в свой дом. Если завтра они прочтут в газете, что у нас проблемы с деньгами, если они увидят, что вокруг нас вертится полиция… — Софи озабоченно нахмурилась.
— Ты предлагаешь ничего не предпринимать? — Фанни удивленно вскинула брови. — Но почему ты предполагаешь, что полиция сразу выдаст все сведения прессе?
— У них там свои осведомители. Вспомни, как быстро просачивается любая информация. Пара сотен евро не слишком богатому полицейскому — и он расскажет прессе все, что угодно.
— Ну хорошо, ты не веришь в честность наших сил правопорядка, а я верю. И что теперь, сидеть и молча наблюдать, как нас кто-то обманывает?
— Во всяком случае, пока мы не должны публично предпринимать активных действий. Я знаю частного детектива, который сумеет помочь нам.
Софи обошла свой стол и принялась листать ежедневник. И тяжело вздохнула, когда ее взгляд упал на запись примерно недельной давности: «Моник».
Естественно, Фанни права: благодаря ток-шоу люди заинтересовались ее фирмой. Но после передачи Софи утратила душевное равновесие. Теперь, если она сознательно не сосредоточивалась на других вещах, она только и делала, что думала об этом проклятом кондитере. И его мелодичный баритон все еще звучал в ушах.
Как зачарованная, она откинулась на спинку кресла и принялась — в который раз — мечтать об Оливье. О том, что было бы, встреться они в менее скандальной ситуации. Прошла бы она мимо него, сочтя недостойным внимания, или не прошла бы? Заметил бы он ее? И во что вылился бы их роман, если бы не начался с провокационного поцелуя под жарким светом софитов? Может быть, тогда все развивалось бы по-иному. Как известно, мечтать не вредно.
…— Оливье! Тебя к телефону!
Оливье стоял у плиты. За стенами, в зале кафе «Свисс Роше в Веве», царила жизнерадостная и непринужденная атмосфера.
