Скотт достал вилки, салфетки, потом открыл холодильник.
– Да, не густо, – заметил он.
На полках стояли бутылка вина, пакет апельсинового сока, банка с арахисовым маслом, остатки жаркого быстрого приготовления, пакет шоколадного драже.
– Пустовато, – согласилась Эйлин. – Но ведь мой основной рацион – готовые замороженные блюда.
Морозильник и впрямь заполняли коробки с такими продуктами.
– Н-да, если холодильник вдруг выйдет из строя, ты умрешь с голоду.
Скотт отнес приборы в комнату, наполнил бокалы и произнес тост:
– За готовые обеды и за тех, кто нам их доставляет!
– Опять шпилька! А я только собралась сказать, что ты – хороший парень.
– Я – очень хороший парень. И могу стать еще лучше, – подмигнул он. – Что там по телевизору?
Эйлин включила. Шел фильм «Касабланка».
– Ой! Я видела его раз восемь!
– Тогда поищем что-нибудь другое.
– Нет-нет! Я посмотрю с удовольствием!
Они устроились перед экраном, с аппетитом поглощая пиццу и запивая ее вином. Когда картина подошла к концу, Скотт заметил, что Эйлин промокает глаза салфеткой. Он отобрал салфетку и сам вытер слезы с ее щек.
– Этот герой Богарта просто осел, – сказал адвокат. – Я бы никогда не позволил любимой женщине сесть в самолет и буквально улететь из моей жизни.
– А что бы ты сделал?
– Ну, например, вот это. – Скотт наклонился к Эйлин и поцеловал.
Она откинула голову на спинку дивана и с улыбкой посмотрела на Скота. Его глаза, напоминавшие при первой встрече гранит, теперь казались мягкими и теплыми. Скотт поставил бокал на пол, притянул ее к себе и долго целовал, прижимая все крепче. Потом, легко приподняв, посадил к себе на колени. Эйлин положила голову ему на плечо.
Закрыв глаза, девушка наслаждалась, когда Скотт ласково касался губами ее век. Вдыхала слабый запах лосьона, ощущала его трепетное дыхание, слышала, как бьется сердце. Эйлин настолько расслабилась, что, казалось, сидела бы так всю жизнь. Скотт, так же как и она, еле сдерживался, чтобы не зайти дальше.
И вновь их губы соприкоснулись. Скотт целовал нежно и властно. От быстрых прикосновений его языка горячие возбуждающие волны запульсировали по ее жилам. От жарких объятий и поцелуев девушка едва дышала.
Скотт потянул молнию на ее куртке.
– Нет, – слабо прошептала Эйлин.
– Почему нет? – тихо спросил он.
– Нет – и все. – Девушка легонько выскользнула из объятий. – Я не готова.
– Еще как готова! Мы оба готовы.
Эйлин не ответила, но знала: Скотт прав. Никогда еще она не испытывала ничего подобного! Он знал восхитительные тонкости, умело находил эрогенные участки ее тела. Целый шквал эмоций и ощущений, которые она раньше видела лишь в кино, считая их красивой выдумкой, оказывается, дремал в ней самой и теперь щедро выплеснулся наружу. Еще секунда – и она бы согласилась уступить охватившему ее желанию.
– Выходи за меня замуж, Эйлин.
– Ты сошел с ума!
– Нет, я лишь отвечаю на твое объявление. Или это безответственная шутка? В таком случае я должен подать в суд за надувательство, – хрипло говорил Скотт, возбужденно дыша.
– Ты же говорил, что тебе не нужна жена.
– А потом я разъяснил, что передумал.
– Я думала, ты шутишь.
– Да, но теперь-то я совершенно серьезно хочу на тебе жениться.
– Ты просто возбужден. Нет-нет, нам нельзя жениться. Что про нас скажут?
Однако Эйлин чувствовала всю нелепость этого аргумента. Впервые она осознала серьезность своего замысла, ответственность за принятые обязательства и испугалась. Неужели она должна выйти замуж за едва знакомого человека, который пугающе выводит ее из равновесия? В которого она не хотела влюбляться? Может, потому что опасалась увлечься слишком сильно?
– То есть как? Скажут: давно пора.
– Да нет. Я имею в виду, что нельзя так спешить. Мы знакомы меньше двух недель, едва знаем друг друга!
Эйлин видела, что ее доводы для Скотта – пустой звук. Она чувствовала себя вздорной дурой, которая сначала зазывает незнакомых в мужья, а потом отказывает им на том основании, что они едва знакомы. Но девушка и сама теперь видела, что ее блестящая затея гораздо лучше выглядит в теории, чем на практике.
– Тебе что, нужны рекомендации? Пожалуйста! Попрошу двух-трех судей за меня поручиться. Или, может, попросить характеристику у моего бойскаутского вожатого? Он расскажет, какой я бесстрашный, рассудительный, благонадежный.
– Не валяй дурака! Лучше скажи, почему ты так настаиваешь?
– Да мало ли причин? У моногамии есть ряд преимуществ… И вообще… очень почитаю семейные устои.
– Я не шучу, Скотт, – нахмурилась Эйлин.
– И я не шучу. Думаю, нам будет хорошо вместе. Мне тоже пора наконец остепениться, завести семью. Нас физически тянет друг к другу, ты же сама видишь.
– Физическое влечение – еще не все.
– Но уже половина дела. Потом позаботимся об остальном.
– Потом может быть поздно, – возразила Эйлин.
– Ты хочешь гарантий? Но брак – не страховой полис. Это я тебе говорю. И уж кому знать, как не мне? – Скотт быстро чмокнул ее в губы. – Ну же, приободрись! Где та храбрая леди, что давала объявление?
– Давно испарилась. Вместо нее теперь другая леди – осторожная. Нужно столько продумать, предусмотреть…
– Забудь об этом. Завтра получим лицензию и на неделе сыграем простую скромную свадьбу. Медовый месяц проведем у меня на ранчо. И не понадобится заказывать билеты в свадебное путешествие, номер в гостинице.
– Ты уверен, что в самом деле хочешь жениться?
– Абсолютно! – твердо и решительно ответил Скотт.
Эйлин чувствовала – он не лжет, действительно намерен взять ее замуж. Но почему? Увы, девушка по-прежнему не понимала. Разве что и впрямь хочет завести семью? Не одни же женщины мечтают о домашнем уюте.
– Не знаю, что и ответить.
– Скажи «да».
– Просто сумасшествие!
– Скажи «да», Эйлин, такое важное коротенькое слово.
– Да.
Эйлин припарковала машину возле солидного здания в центре города. Здесь располагался отдел регистрации гражданских актов. Девушка открыла дверцу и неуверенно огляделась. Может, не стоило приезжать? Решение выйти замуж за Скотта стало казаться еще более нелепым и необдуманным. Официальный фасад здания, куда лежал ее путь, не прибавил Эйлин бодрости. Нехотя она выбралась из машины. Легкий ветерок поигрывал подолом ее воздушного платья с белыми и черными цветами.
Однако, взяв себя в руки, Эйлин решительно вошла внутрь и села на скамью в вестибюле. Скотт находился в здании суда неподалеку, а потому назначил встречу здесь. Она держалась неестественно прямо, крепко сжимая сумочку и чувствуя себя явно не в своей тарелке. Служащие выглядели слишком серьезными и занятыми, некоторые – даже сердитыми и раздраженными. А чего радоваться? Учреждение занималось главным образом сбором пошлин и налогов, выдавало номерные знаки для машин и виды на жительство. Эйлин чувствовала, что ей передается общее озабоченное настроение. Неприятное состояние тревоги стремительно нарастало.
