Интересно, как я буду возвращаться в отель, подумала она без всякой видимой связи с предыдущим. Уже довольно поздно, водителя он отпустил, сам не сможет меня проводить, потому что не оставит Кэти одну в доме… Несмотря на это у Эллис были какие-то смутные предчувствия, что ей не придется в одиночестве ночью идти по пустынной дороге и замирать от страха.
Она вернулась в кухню, вытащила из духовки свинину, выложила на блюдо, положила вокруг картофель и оживила композицию зеленым горошком. Затем, накрыв все это специальной крышкой из термостойкого стеклопластика, чтобы не остыло, отнесла блюдо в столовую. Юджин тем временем закончил обследование бара, остановив свой выбор на легких сухих винах — белом и красном.
За столом, сидя друг против друга, они произносили серьезные и шуточные тосты. За приятное знакомство, за незабываемый круиз, за успехи Эллис в плавании («чтоб все лягушки от зависти квакать разучились!»), за то, чтобы ее цветочки росли даже на камнях и чтобы этих камней хватило на сказочные замки, которые спроектирует Юджин, и еще, и еще за что-то…
Но больше всяких слов говорили взгляды, которыми они обменивались. В них сквозило столько невысказанных чувств, столько желания продолжить то, что было начато в машине…
Ужин продвигался своим чередом. Голод был утолен, и теперь хотелось отдохнуть и расслабиться. Юджин зажег свечи и выключил общий свет. Он взял подсвечник, бутылку вина, попросил Эллис захватить с собой бокалы, и они перешли из столовой в гостиную. Все, что принесли, поставили на журнальный столик, пододвинув его к большому мягкому дивану.
Сели рядом. Полумрак, создаваемый теплым желтым пламенем свечей, подрагивавшим при малейшем колебании воздуха, настраивал на интимный лад. Эллис было так хорошо, что она не могла не выразить своих эмоций и чуть было не испортила весь настрой этого чудесного вечера, который приближался к своей кульминации.
— Юджин, я весь вечер хочу сказать, что бесконечно благодарна вам за прекрасную поездку и…
— Вот только не надо никаких благодарностей, — довольно резко перебил ее он. — Это еще неизвестно, кто кому больше благодарен. Мне ведь тоже иногда… — Он не договорил и, закусив нижнюю губу, отвернулся.
Эллис видела, как его кадык заходил вверх-вниз. И без слов можно было прекрасно понять его состояние. Конечно, думала она, молодой, полный сил мужчина один воспитывает дочку и, наверное, не так часто у него бывает возможность побыть в женском обществе.
— А что же дома… С кем у вас Кэти? — с сочувствием спросила она.
— О, дома у меня есть замечательная помощница. — Юджин тепло улыбнулся, вспомнив о ней. — Миссис Маргарет Джонс.
Эллис испытала укол ревности. Он взглянул на нее и, увидев, как она вся напряглась в ожидании, догадался о причине этого и решил не мучить ее понапрасну.
— Это почтенная пожилая дама, бывшая школьная учительница. Она давно потеряла мужа и живет одна. У нее нет ни детей, ни внуков, и она относится к Кэти, как к родной. К тому же она сможет помочь дочке подготовиться к школе. Миссис Джонс живет недалеко от нас, и это тоже удобно. Она никогда не считается со временем и, если я задерживаюсь на работе или уезжаю куда-нибудь по делам, остается со своей воспитанницей столько, сколько нужно. Кэти любит ходить к ней в гости, потому что у нее живут две кошки, с которыми можно поиграть. А еще у нас есть приходящая прислуга, которая выполняет другие обязанности по дому. Вот так мы и живем.
Юджин произнес последние слова спокойно, но с некоторой грустью в голосе. Эллис подумала, что, похоже, он, как и она, тоже очень одинок, несмотря на то что у него есть любимая дочь, о которой он трогательно заботится. Та еще слишком маленькая. А ему, наверное, очень не хватает рядом человека, который бы его понимал, поддерживал, интересовался его делами, заботился о нем, в общем — был бы близок ему. Как бы я хотела быть для него самым нужным человеком!
Эллис не могла сейчас разобраться, какие чувства у нее преобладают — доброта, жалость к Юджину или желание находиться рядом с ним. Она боялась ошибиться, а потому не решалась признаться себе, что весь этот коктейль из едва уловимых и трудно определимых ощущений и настроений — не что иное, как зарождающееся неизвестное ей ранее чувство, называемое «Любовь».
Повернувшись к Юджину и поставив бокал на столик, она положила свою руку на его ладонь и слегка погладила ее. Он тоже избавился от бокала и порывисто обнял Эллис. Два сердца, жаждущих тепла, ласки, любви, устремились навстречу друг другу, сметая все преграды на своем пути. В груди у нее сладко заныло. Юджина уже ничто не сдерживало, он покрывал поцелуями ее лицо, голову, шею. Его поцелуи были так стремительны и напористы, что Эллис не успевала ему отвечать. Она гладила его волосы, шею, плечи. Ей казалось, что от этих прикосновений она наполняется его силой и энергией.
Наконец его губы нашли ее губы и слились в долгом, страстном поцелуе. Эллис вся подалась ему навстречу, зажмурила глаза и приоткрыла рот. Его язык проник вглубь и соединился с ее языком. Кончиком языка он проводил по ее небу, и от этого у нее замирало дыхание и холодело внизу живота. Возбуждение нарастало. Она хотела, чтобы этот поцелуй никогда не кончался, но ей не хватало воздуха. Юджин с трудом оторвался от ее рта, дал немного передохнуть и продолжил свой бурный натиск.
Эллис погладила его по гладковыбритой щеке, от которой исходил еле уловимый аромат дорогой туалетной воды. Он перехватил ее руку и начал покрывать поцелуями — от кончиков пальцев до плеча. Юджин целовал каждый палец, кисть, запястье, потом перевернул руку и припал к ладони, затем к сгибу у локтя.
Его ловкие длинные пальцы сейчас слегка дрожали и плохо слушались, но все-таки с честью справились с расстегиванием пуговиц на жакете, и тот не очень почтительно был отброшен куда-то в сторону, на ковер. За ним последовали блузка, юбка и лифчик. Эллис тоже не теряла времени даром, расстегивая пуговицы на рубашке Юджина. Он помог ей и, с нетерпением сбросив рубашку, прильнул грудью к ее обнаженной груди. Его сердце гулко билось.
Осторожно уложив Эллис на диван, он расположился над ней. Чуть приподнявшись и опираясь на локти, он гладил руками ее молодые, тугие груди — два выпуклых полушария, белеющих в полутьме, — слегка сжимал нежные соски, чувствуя, как они набухают под его пальцами и становятся упругими. Он поочередно брал их губами и проводил по ним языком, отчего мурашки пробегали по телу Эллис.
Его руки начали сползать по ее бокам вниз, повторяя изящные изгибы тела. Он гладил ее бедра и живот. И там их руки встретились. Она расстегнула молнию на его брюках, и те тут же полетели на пол. Они помогли друг другу избавиться и от самой последней детали одежды. И уже не осталось преград для самых нежных и острых ласк…
