— Конечно нет. — Корки было трудно соединить два образа Криса: одинокого человека, горюющего в своем изысканном доме по погибшей жене, которая так много значила в его жизни, и выдающегося ученого, лекции которого во всем мире слушали затаив дыхание.
Вдруг оба почувствовали, что стоят совсем близко друг от друга и рядом никого нет.
— Спасибо, что пришла. — Крис провел пальцем по щеке Корки. — Я очень боялся, что ты не придешь. От его прикосновения Корки охватило странное чувство, словно она была озером, по глади которого, гордо выгнув шею, плыл одинокий лебедь.
— Почему же я не должна была прийти? — спросила Корки шепотом. Она стояла, также прислонившись к стене, и Крис склонился над ней, словно согнутый бурей мощный ствол дерева.
— Иногда я невольно отпугиваю людей. — Он наклонился еще ниже и легко коснулся губами ее шеи. — Но на тебя я так не действую, правда?
— Как это?
— Ты ведь не боишься меня? — Пальцы Криса коснулись ее висков, прошлись по волосам легким движением. — У тебя не возникает чувства, что я подавляю тебя, лишаю собственной воли?
— Лишаешь меня воли? — Корки поняла, что повторяет слова Криса, словно заезженная пластинка. Да, пожалуй, именно это он и делал, касаясь губами ее щеки и медленно приближаясь к губам.
— Ты не чувствуешь себя подавленной, правда? — Прежде чем Корки успела ответить, губы Криса достигли цели. Он целовал ее медленно, как бы смакуя сладость ее губ.
Затем он обнял ее, лаская плечи, спину, проводя ладонями по изгибу талии, бедрам, и вдруг прижал ее к себе изо всех сил.
Подавлял… да, да, он подавлял ее, и это было прекрасно! Даже пытаясь отстраниться, Корки почувствовала, что провоцирует его на новый взрыв страсти. Крис осыпал ее лицо и шею поцелуями.
— Ты удивительная… — прошептал он ей на ухо.
— Может… не следует делать этого здесь? — Корки меньше всего хотела, чтобы у Криса возникли проблемы с руководством университета. Ведь наверняка существовали какие-то правила, запрещающие преподавателям флиртовать со своими студентами. И в то же время оторвать ее от Криса сейчас могло бы только землетрясение, да и то не наверняка.
— Хочешь, пойдем куда-нибудь? — Он поцеловал ямочку у основания ее горла. Корки поежилась, словно от озноба. — Мы могли бы погулять или покататься на машине. Я угощу тебя коктейлем собственного приготовления — амаретто со сливками.
Я сплю, и мне снится сон, подумала Корки, прижимаясь щекой к мягким густым волосам Криса. Неужели это правда, и Кристофер Шмидт действительно целует меня в коридоре университета? И это ради меня он пренебрег толпой почитателей?
Нет, неправда. Он ушел ото всех, потому что Берениса донимала его расспросами об Элинор. Но тогда зачем эти объятия? Или он пытается найти радость в настоящем, чтобы забыть прошлое?
Корки замерла в горьком прозрении. Как она могла быть такой близорукой? Желание быть рядом с этим мужчиной лишило ее здравого смысла. Кристофер Шмидт любил и любит другую, ту, что даже после смерти жила в нем, в каждой клеточке его существа. А что она, Корки? Не более чем средство забыться! Разве она не дала себе слова больше не сближаться с ним?
Крис почувствовал ее сопротивление и выпрямился.
— Иногда я бываю несдержан, дорогая. — Он выглядел несколько смущенным. — Извини.
— Все в порядке. — Корки рассеянно оправила платье, хотя в этом не было никакой необходимости. — Который час?
Крис взглянул на часы.
— Почти половина одиннадцатого. Наверно, тебе нужно завтра рано встать и отправиться на работу, как всем нормальным людям?
— Боюсь, что так.
— Я провожу тебя до машины.
Корки была рада его предложению: студенческий городок уже опустел, а идти в темноте одной было не очень-то приятно. Здания университета возвышались вокруг, словно космический город, холодный и оторванный от мира.
Корки очень бы хотелось разобраться в своих чувствах к этому необыкновенному мужчине. Одна ее половина стремилась ему навстречу, говорила: доверься, рискни отдаться любви. Другая же страшилась будущего. Кем он был на самом деле? Чего ожидал от нее? Почему переселился именно в этот город, где Корки родилась и выросла, где все было для нее знакомым с детства? Наверное, он был для Криса очередным объектом наблюдения, еще одной ступенью на пути к славе и признанию.
Парковочная площадка пустовала, было очень темно, и Корки поежилась от ощущения неясной тревоги. Она поспешила открыть дверцу машины.
— Ты не обиделась на меня, девочка? — спросил Крис. — Ты была сегодня так… неосмотрительно хороша, что я не устоял.
Корки пристально посмотрела ему в глаза, чувствуя, что снова теряет почву под ногами.
— Было немного странно чувствовать себя частью толпы. Все от тебя в восторге. Я не исключение.
— Что же ты делаешь со мной, маленький бесенок? — Крис улыбнулся. — Я не слышал твоих лекций, но почему-то тоже в восторге от тебя.
Он снова обнял ее и слегка прижал к дверце машины.
— Побудь со мной еще немного, — прошептал он Корки на ухо, и в следующее мгновение уже целовал ее страстно, неистово, увлекая все глубже в омут страсти. Корки чувствовала, как внутри у нее вспыхнул костер, разогнавший темноту ночи и зажегший на небе мириады сверкающих звезд…
Она прильнула к широкой груди Криса.
— Да, да, да… — услышала она свой голос и в следующий миг словно растворилась в его объятиях.
Крис взял ее губы в свои, слегка втянул, словно пробовал на вкус какое-то экзотическое блюдо. Затем кончик его языка осторожно и медленно проник ей в рот. Поцелуй длился бесконечно, прерываясь на краткий миг и возрождаясь вновь.
С Мэтом это было не так. Он относился к поцелуям, как к прелюдии перед чем-то более важным и приятным. Крис же откровенно наслаждался тем, что возбуждал ее все больше и больше.
Возбуждал? Неужели это слово объясняло и удивительный огонь внутри, и волшебное притяжение, которое сплело их тела в единое целое?
И Корки в отчаянии поняла, что все ее существо с первой их встречи тянулось к Крису. Это незнакомое чувство было сродни голоду.
— Я… я, пожалуй, поеду. — Корки не могла бы сказать наверняка, произнесла ли она это вслух или только подумала. В любом случае Крис понял ее.
— Завтра вечером я заеду, чтобы взять первый урок по кулинарии. Мне нужно привезти что-нибудь для этого?
— Урок? — Отказаться было уже невозможно. — Может, начнем с чего-нибудь несложного? Например, спагетти?
Разум Корки наотрез отказывался функционировать в нужном русле. Какая разница, что он привезет? Ей все равно кусок в горло не полезет.
