— Прошло уже черт знает сколько времени, а она все еще не пришла в себя.
— Она получила ушиб черт знает какой силы. Встретив лишь свирепый взгляд прищуренных глаз, в котором не заметно было ни капли юмора, старик понял, что его шутливый ответ был не к месту.
Эти голоса ровно ничего не объяснили Кэтрин, но она узнала голос Люка и сразу успокоилась. Ее сверлила резкая боль в основании черепа. Надеясь умерить ее, она попыталась было повернуть голову, но только застонала и открыла глаза, в которые сразу ударил резкий свет.
Из тумана выплыло лицо Люка, и она улыбнулась.
— У меня перед глазами все расплывается, — пробормотала она.
Рядом с кроватью возник седой мужчина и стал проверять ее координацию. Затем спросил, какой сегодня день. Она снова закрыла глаза и попыталась сосредоточиться. У нее было ощущение, что голова у нее набита ватой. Понедельник, вторник, среда… попробуй угадай. Она представления не имела, какой сегодня день. Если уж на то пошло, она не понимала даже, почему находится в больнице.
Вопрос повторили.
— Вы что, не видите, что ей плохо? — сердито сказал Люк. — Оставьте ее в покое.
— Кэтрин, — донесся настойчивый голос врача, и она снова подняла веки. — Вы помните, как получили травму?
— Я же говорил вам, что она упала! — снова перебил его Люк. — Неужели так необходимы эти расспросы?
— Я упала, — с благодарностью за подсказку прошептала Кэтрин, от всей души желая, чтобы врач ушел и перестал ее беспокоить. Он раздражает Люка.
— Как вы упали?
На третьем вопросе врача Люк с присвистом выдохнул воздух, издав звук наподобие автомобильного гудка. Кинув на Люка недовольный взгляд, тот сказал:
— Я вижу, что лучше оставить вопросы до утра. Мисс Пэрриш перевезут в ее палату. Может, вам лучше пойти домой, мистер Сантини?
— Нет, я останусь, — твердо отрезал Люк. Кэтрин одарила его сонной улыбкой, радуясь тому, что он, не стесняясь, заботится о ее здоровье. Она снова опустила веки — и почувствовала, что кровать, на которой она лежит, начала двигаться. Над головой послышалась болтовня сестер, которые сетовали на сырую погоду, а одна стала описывать платье, которое видела в магазине «Маркс». Все было совершенно естественно, хотя Кэтрин не могла избавиться от ощущения, что стала невидимкой. Не дав себе труда поразмышлять над этим, она уснула.
Проснувшись, она обнаружила, что лежит в полутемной, очень приятно обставленной комнате, которая никак не вяжется с представлениями о больнице. Люк стоял у окна и глядел в темноту.
— Люк? — прошептала она. Он тотчас обернулся.
— Возможно, это очень глупый вопрос, — неуверенно пробормотала она, — но где я нахожусь?
— В частной клинике. — Он подошел к кровати. — Как ты себя чувствуешь?
— Меня будто ударили пыльным мешком по голове, но в общем не так уж плохо. — Она попробовала для проверки повернуть голову и поморщилась.
— Лежи спокойно, — приказал Люк. Она нахмурилась.
— Я не помню, как упала, — проговорила она удивленно, — совсем не помню.
Люк подошел еще ближе, она увидела, что он одет менее тщательно, чем обычно. Волосы у него были взлохмачены, галстук сбился, две верхние пуговицы шелковой рубашки расстегнуты, так что видна смуглая шея.
— Это я виноват, — выдавил он.
— Да нет, не может быть, — продолжая удивляться, успокоила она его.
— Может. — Он недоверчиво посмотрел ей прямо в глаза. — Я хотел тебя обнять, а ты попыталась увернуться, вот как это случилось.
— Я пыталась увернуться? — У нее в памяти не осталось решительно ничего подобного.
— Ты споткнулась о ковер и упала. Madre de Dio, сага… Я вообразил, что ты сломала себе шею! — У Люка от волнения даже дергался уголок рта, это было решительно на него не похоже. — Я испугался, что ты умерла… Я действительно испугался, что ты умерла. — Он повторил это резко, с надрывом.
— Мне очень жаль, что так получилось. — Она почувствовала какое-то смутное тревожное чувство. Не будь здесь Люка, оно захватило бы ее целиком. Но его напряженный взгляд, все его поведение тоже ее не успокаивали. И вообще все как-то странно. Она совсем не помнит, как упала… — А эти сестры… доктор… они ведь англичане? Мы что, в Англии? — слабым голосом спросила она.
— Мы?.. — Он почему-то подчеркнул только что произнесенное ею местоимение, его лицо приняло непроницаемое выражение. — Мы в Лондоне. Ты этого не знала? — очень спокойно переспросил он.
— Я совсем не помню, как мы с тобой оказались в Лондоне! — в совершенном смятении воскликнула Кэтрин. — Почему я ничего не помню?
Люк склонился над ней и секунд десять стоял неподвижно, потом осторожно опустился на край кровати.
— У тебя сотрясение мозга, отсюда и потеря памяти. Вот и все, — проговорил он успокаивающим тоном. — Абсолютно не о чем волноваться.
— Как я могу не волноваться — это же ужас! — воскликнула она.
— Ужасаться тут нечему.
Ее пальцы дотронулись до руки, опиравшейся на ее постель, и, словно молчаливо прося прощения, она прикрыла ее ладонью.
— А давно мы в Лондоне? Люк помедлил.
— Это так важно?
Когда он взял ее ослабевшие пальцы в свою руку и поднес к губам, это действительно стало совершенно не важно.
Глядя на нее из-под опущенных ресниц, он кончиком языка дотронулся до каждого пальчика и только потом прижался губами к ладони. Волна томного наслаждения прокатилась по ее телу, низ живота оттянуло болью.
— Важно? — переспросил он.
— Важно — что? — еле выговорила она, лишенная всякой способности мыслить.
К сожалению, он отнял ее руку от губ, хотя все еще продолжал держать в своей, крепко сжимая.
— А что самое последнее из того, что ты помнишь?
Напрягшись изо всех сил, она все-таки заставила себя сосредоточиться. Ответить на его вопрос было не легче, чем вытащить из пруда пресловутую рыбку.
— У меня был грипп, — наконец радостно сказала она.
— Грипп. — Он сдвинул брови, потом его лицо прояснилось. — Si, грипп. Это было в тысяча девятьсот восемьдесят…
Она поморщилась.
— Люк, я знаю, какой сейчас год.
— Senz'altro. Разумеется, знаешь. Ценность каждого года со временем растет — точно как бывает с винами.
Она посмотрела на него с недоумением, он же, чуть улыбаясь, нагнулся и пригладил прядку волос, которая, отбившись от остальных, легла ей на лоб.
— Мне кажется, это было ужасно давно, — пожаловалась она. — И все как в тумане.
— Не думай об этом, — посоветовал Люк.
— Наверное, уже поздно? — шепнула она.
— Почти полночь.
— Тебе нужно вернуться в отель… Мы живем в отеле? — настаивала она, снова разволновавшись.
— Не переживай. Рано или поздно память вернется, — нежно сказал Люк. — И тогда, клянусь тебе, мы над этим здорово посмеемся.
