Ознакомительная версия.
Кэрри от удивления охнула и вдохнула пену, отчего зашлась в кашле, согнувшись пополам. Дэн со смехом начал хлопать ее по спине, сначала с силой, а затем осторожно гладя, пока она не отдышалась.
Кэрри выпрямилась. Дэн продолжал гладить ее мокрой рукой, а вторую руку положил ей на бедро.
– К чему это? – Она повернулась к нему лицом.
– Ради смеха. – Он одарил ей белозубой, типично американской улыбкой.
Кэрри закусила губу.
– Из-за вас я вся мокрая. – Она оттянула у себя на спине футболку. Нет! Она не это хотела сказать. Щеки у нее зарделись. Только бы он не истолковал ее слова превратно!
Но он лишь опять одарил ее своей чувственной улыбкой.
– Мы этого не допустим. Хотите переодеться? – Он подошел к двери – в спальню, вероятно. – Постараюсь найти вам что-нибудь.
Все очевидно и откровенно.
Кэрри сложила руки на груди. Ей, конечно, следует принять оскорбленный вид, но, честно говоря, не хотелось. Она даже польщена, ну… совсем капельку.
– Вы в колледже были плейбоем?
Он прислонился к дверному косяку:
– Что, если так?
– В таком случае вы привыкли к дамскому обожанию.
Напряжение в воздухе ее убивает. Будь она героиней фильма, ей следует подмигнуть и пройти мимо него в спальню.
Дэн со вздохом закатил глаза:
– Мне нравится, когда вы так подтруниваете надо мной. Наверное, все дело в акценте…
Из угла комнаты раздалось хныканье, и они оба вздрогнули.
Все другие мысли выскочили из головы. Оба моментально оказались у колыбели, нагнувшись над спящим ребенком.
– Что это было? – спросил Дэн.
– Откуда я знаю, – прошептала в ответ Кэрри.
Она смотрела на то, как маленькая грудка Авраама поднимается и опускается, поднимается и опускается. Это успокаивало.
– Мы решили, у кого будет ночная смена?
Она хотела сказать «нет». Сказать, что она не сможет остаться. Она убежит наверх, укроется в своей тихой квартире. И выбросит из головы несвоевременные мысли о флирте.
Но… этот малыш. Авраам.
У него нет матери, которая заботилась бы о нем. Находиться рядом с ним тяжко. Это пытка.
А если это послано ей свыше? Если она должна это преодолеть?
Да, она горюет по своей дочери. Она выплакала море слез и провела не одну неделю, мучаясь вопросом «что, если бы?». Она наблюдала, как их с Марком отношения медленно, но неотвратимо разрушаются. Они оба знали, что это неизбежно, но расставание не было легким.
Поэтому она осталась совершенно опустошенной.
Но позволила ли она ране затянуться?
А Дэн совсем не похож на Марка. Марк не ушел от нее – он практически убежал.
Дэн… Он берет на себя ответственность – пусть и временно – за подкинутого ребенка. Может, ей хоть на пять минут прекратить судить о всех мужчинах по Марку? Может, ей следует узнать кого-нибудь такого, как Дэн? Кого-нибудь, кто восстановит ее веру в человечество.
А как это сделать? Она не знала.
Кэрри выпрямилась, скрестив руки за спиной, и потянулась. Дэн тут же оказался позади нее.
– Кэрри, все в порядке? Вы хотите мне что-то сказать?
Вот оно. Возможность объяснить ему, почему она так странно себя вела. Шанс обнародовать правду, прояснить обстановку.
Но она разрывалась на части от сомнений. Между ними пролетело возбуждение, и они оба это почувствовали. Ей был приятен этот легкий флирт. Она вновь ощутила себя нормальным человеком, даже учитывая то, что ситуация далека от нормальной.
Она едва знает Дэна, но почему-то с ним чувствует себя в безопасности. Его поведение с подкидышем, то, как он немедленно отправился в непогоду искать мать ребенка… И то, как он начал нянчить малыша. Все это внушало уверенность.
Но что произойдет, если она прямо сейчас расскажет ему свою историю?
Она может предсказать, что будет. И для этого ей не нужен огромный хрустальный шар. В тот момент, когда она произнесет: «В прошлом году я родила мертвого ребенка. Моя дочь умерла», исчезнет вибрация между ними. Исчезнет возбуждение. Исчезнет ощущение, которого она не знала целый год.
Поэтому, исключительно из эгоизма, она промолчит и останется. Неужели она настолько эгоистична?
Кэрри для храбрости глубоко вдохнула и повернулась лицом к Дэну.
Он протянул руку и коснулся ее щеки.
– Кэрри?
Она проглотила слюну и не произнесла слова, которые на самом деле надо было сказать. Она не хочет заглушить звоночек, еле слышно зазвеневший у нее внутри. Так чудесно ощущать это легкое возбуждение. Словно… начало чего-то нового.
– Что, если я буду первой сменой? Я посплю на диване около колыбели, первое кормление за мной, и первая смена подгузника тоже за мной. – Она произнесла это твердо и убедительно.
По его глазам было ясно, что он хочет продолжить задавать вопросы. Но… он лишь кивнул и улыбнулся:
– Добро пожаловать заступать на дежурство, Кэрри Маккензи.
Кэрри со стоном потянулась на диване. Раннее утреннее солнце пробивалось сквозь шторы. Оно было ярче, чем обычно, потому что отражалось от заново выпавшего белого снега. Да, нормальной погоды, по-видимому, не дождаться.
Прошлой ночью у нее не было времени жалеть себя, да и для романтических грез тоже. И у Дэна выдалась беспокойная ночь – Авраам кричал не переставая целых три часа.
– Кэрри? – Дэн, шатаясь, появился в дверях. Глаза затуманены, волосы дыбом, а джинсы сползают с бедер.
Кэрри прищурилась. Он опять с голой грудью. Он что, всегда разгуливает в таком виде? Она погрозила пальцем:
– Если вы разбудите его, Дэн Купер, то клянусь, что я…
– Приготовите мне оладьи?
Она со вздохом опустилась на диван.
– Это – самый ужасный диван, какие только есть на свете. – Она стукнула кулаком по выпирающей пружине. – На первый взгляд удобный, сядешь и проваливаешься, думаешь: «Как мягко!» – но спать на нем… – Она сдула волосы со лба.
– Хотите поменять его на кровать сегодня вечером?
«С тобой или без тебя?»
Она отбросила эти безнравственные мысли, встала и потянулась. Авраам уже час как затих и выглядел эдаким ангелочком – спал, ровно дыша.
– Предложение насчет оладий звучит неплохо. Но как бы приготовить их, не разбудив его светлость? Потому что в ином случае придется нанять няней миссис Ван-Дайк, невзирая на ее преклонный возраст.
Дэн кивнул:
– Да уж. Вы себе не представляете, сколько раз прошлой ночью я хотел позвонить Шэне и попросить ее забрать его.
Кэрри прислонилась к косяку двери и строго посмотрела на Дэна:
– Может, стоит подумать кое о чем.
– Не понял.
– Вы осуждали маму Авраама и были непреклонны. А что, если он не новорожденный? Если ему уже несколько дней? Вдруг она попала в трудную ситуацию? Или она совсем юная – или наоборот, в возрасте, – и ей некому помочь? Она может быть больна.
Ознакомительная версия.
