Ава невольно прислушалась к разговору и звучно хмыкнула, когда речь коснулась розового цвета платья.
— Я ступила на минное поле? — шутливо спросила ее Кенси Хёрли.
— Не вы, — заверила ее Ава, воинственно посмотрев на Калеба.
— Этот парень тоже к вам приставал? — предположила сестра Челси.
— Отнюдь, — возразила ей Ава. — Этот парень оборонялся, как мог.
— Говорите, говорите обо мне, девочки. Я ничуть не возражаю, — вставил Калеб. — Ральф, дорогой мой, как же я тебе сочувствую. Теперь у тебя в семье масса женщин, хотя еще недавно было всего две. Одна — любимая, другая — отсутствующая.
— Отсутствующая, заметь, была не менее любима, — отозвался отец Авы и Дэмиена.
— Не удивлюсь, если именно в силу своего отсутствия, — ввернул Калеб.
— Я провокационные реплики не комментирую, — парировал старший Хэллибертон.
— И правильно, папа. Иногда мне кажется, что мистер Гилкрист ведет странную войну с человечеством, как какой-нибудь антигерой комикса.
— Когда число женщин в семье растет в геометрической прогрессии, такой антигерой не помешает, — улыбнулся отец. — Мне непонятно лишь то, почему Калеба это обстоятельство столь сильно обеспокоило. Ведь он как был холостяком, так им и остался... А? Скажи-ка, сынок, в чем дело, что заставляет тебя драматизировать ситуацию?
— Предчувствие катастрофы, — пошутил Калеб. — Когда такой кремень, как Дамиен Хэллибертон, отдает свое сердце женщине, я невольно начинаю задумываться о конце света.
— Хватит нести чушь, Гилкрист, — осадил друга Дамиен. — Не сомневаюсь, это потребность любого цивилизованного человека. Я считаю нормой, когда мужчина в моем возрасте начинает задумываться о стабильных отношениях и рождении наследников. Ведь для чего-то я трудился все эти годы, заметь, вместе с тобой.
— О, нет! Только ни на что не намекай, — энергично зажестикулировал Калеб. — Тебе, конечно, на волне эйфории хотелось бы сейчас переженить всех холостяков, вероятно, чтобы не чувствовать себя белой вороной. Но лично для меня существуют такие незыблемые ценности, как моя свобода и независимость.
— Мне кажется, ты напрасно волнуешься и отстаиваешь эти свои незыблемые ценности, Калеб. Поверь, им ничто не угрожает, — обратилась к нему Ава. — Сомневаюсь, что найдется отчаянная женщина, которая пожелала бы связать свою судьбу с таким остолопом, — с наслаждением съязвила она.
— По правде говоря, в жизни нашего друга Калеба женщин гораздо больше, чем у меня и тебя вместе взятых, — заметил Дамиен, обратившись к отцу. — Он не всегда помнит их имена и совершенно не задумывается об их личных качествах и предпочтениях. Но, похоже, именно это он и считает идеалом истинно мужского поведения. А на женатиков, вроде нас, смотрит сверху вниз.
— И совершенно безосновательно, — вступила в перепалку Кенси. — Наш Калеб напоминает моих малышей. Он такой же трогательный дурашка, как и они. Но именно в этом его привлекательность. Если он найдет женщину, которая питает слабость к очаровательным младенчикам, ее не остановят никакие сложности на пути превращения его в настоящего мужчину.
— У тебя есть дети? — оживилась Ава.
— Да, четверо, не считая мужа, — ответила Кенси.
— Четверо?! — изумилась Ава. — Никогда бы не подумала. Я тобой восхищаюсь, Кенси. Быть матерью четверых малышей и находить время для себя. Ты просто умница!
— Разве мы больше не говорим обо мне? — вклинился Калеб в эмоциональный обмен любезностями двух очаровательных брюнеток. — Она, видите ли, время для себя находит... Немудрено. Оставила своего бедного муженька на хозяйстве с четырьмя сопляками, а сама спозаранку отправилась к сестре кофе пить. Признаться, не завидую я мистеру Хёрли. И сделаю все от меня зависящее, чтобы не оказаться на его месте.
— А мой дорогой супруг не чурается сидеть с малышами. Это ведь и его дети тоже. С младшим я вообще оставила его одного впервые. А со старшими они большие друзья.
— Скажи еще, что братья по разуму, — нахально добавил Калеб.
— А что дурного ты видишь в том, чтобы быть другом своим детям? — поинтересовался Ральф Хэллибертон.
— В самой идее ничего предосудительного, конечно же, нет. Да вот только на практике это редко кому удается, — авторитетно заявил Калеб.
— Ты говоришь так только потому, что у тебя самого отношения с отцом душевностью не отличаются, — резко возразила Ава. — У нас в семье проблем с пониманием нет.
— Вот как? — вспыхнул Калеб. — Это объясняет, почему ты приехала впервые за десять лет, да еще собиралась остановиться в отеле, а не в родительском доме, — напустился он на нее.
— Но ведь приехала же. И живу теперь здесь, — невозмутимо парировала она. — Разве это не лучшее доказательство взаимопонимания?
— Тебе виднее, — раздраженно бросил он.
Часом позже стали грузить вещи — Дамиен и Челси переезжали в свой новый дом. У Калеба Гилкриста наконец появилась серьезная причина задержаться у Хэллибертонов, и он старался за двоих, подчеркнуто сосредоточенный и серьезный.
Ава тоже принимала активное участие в этом сугубо семейном мероприятии и часто пересекалась с Калебом то на лестнице, то в холле, то возле фургона.
Занимаясь погрузкой, оба были преувеличенно обходительны друг с другом и старались больше не привлекать ничьего внимания к своим разногласиям.
Невзирая на желание повредничать, Ава прекрасно понимала, что категоричные утверждения Калеба вряд ли отражают истинное его отношение к житейским делам. Она догадывалась, что он сознательно все утрирует, чтобы разобраться, ответить на какой-то мучающий его вопрос.
Она и сама нередко прибегала подобному способу, когда требовалось разрешить сложную ситуацию. И не далее как прошедшей ночью решила, что не поддастся вновь нахлынувшим чувствам, оттого и демонстрировала весь день Калебу свой скептис, неприятие его принципов, также все преувеличивая. Ей было безразлично, как к столь странному поведению отнесутся присутствующие. Не для того она прошла долгий путь, чтобы пытать удачу с этим плейбоем, зависеть от его странных представлений и капризов, подчинив им свою жизнь. Она догадывалась, что и Калеб в этот же самый миг пытается убедить себя в бесперспективности таких отношений. Для того и явился к ним с самого утра, для того и выплескивает во всеуслышание аргументы в защиту своих холостяцких идеалов.
Подустав, Ава присела на кресло, одиноко стоявшее посреди опустевшей комнаты брата.
Сзади подошел Калеб и взялся за спинку этого самого кресла со словами:
— Мне приказано и его снести вниз.
— Я знаю, — отозвалась Ава, оглянувшись.
